В этот момент он испытывал к леди Марлен одно лишь чувство. Это было глубочайшее отвращение. И герцог засомневался в собственном здравомыслии и хорошем вкусе, которым раньше всегда гордился.
Неужели было время, когда он находил ее привлекательной?
Внезапные перемены в настроении этой» женщины были просто удивительны. Леди Марлен вдруг стала олицетворять саму нежность.
— Прости меня, Рэндольф! Я не собираюсь отравлять тебе жизнь. Когда мы поженимся, я постараюсь вести себя хорошо… как только смогу. Мы будем наслаждаться обществом друг друга и вволю повеселимся, как бывало раньше, до нашей глупой ссоры.
Она сделала паузу, как бы надеясь, что он что-нибудь произнесет в ответ. Но так как герцог упорно молчал, продолжила снова:
— Я уверена, что мне будут к лицу фамильные бриллианты Освестри, и я буду устраивать такие приемы, что развернется настоящая борьба за право быть приглашенными на них.
Мечтательная улыбка осветила ее лицо, сделав его еще более очаровательным.
— Подумай, как будет забавно, если ты оставишь своего гнусного братца с носом и не позволишь ему больше залезать в твой кошелек. Я прекрасно знаю, что когда он не притворяется смиренной овечкой, чтобы выманить у тебя деньжат, то ведет себя так, что твои предки ворочаются от возмущения в гробах.
— Я не имею ни малейшего желания обсуждать с тобой поступки Джулиуса, — резко сказал герцог. — Что бы мой брат ни делал, это тебя не касается. Так же, как и мои дела.
На этот раз ему удалось обойти леди Марлен, прежде чем она смогла перехватить его. Герцог уже был у самой двери, когда она крикнула ему вслед:
— Если это твое последнее слово, то я посылаю за Гектором!
— Посылай за кем хочешь, а сама иди к черту! После этого герцог покинул гостиную и твердой поступью проследовал через мраморный холл. На каждый его шаг отзывалось гулкое эхо.
На какой-то момент растерянность промелькнула В глазах леди Марлен, но тут же к ней возвратилось присутствие духа.
— На этот раз ты уже от меня не ускользнешь, — произнесла она вслух громко и уверенно.
Возвращаясь вечером из клуба в своей закрытой карете, герцог по-прежнему был погружен в размышления, которые терзали его мозг и душу на протяжении всего дня.
По причине плохого самочувствия, вызванного встречей с леди Марлен, он отказался от приглашения на торжественный обед в Холланд-хаузе, где его настоятельно просили присутствовать, и отобедал в Уайт-клабе.
Там он повстречал многих приятелей и друзей, которые с удивлением отметили его необычную рассеянность, а вернее, углубленность в себя. По меньшей мере трое задали ему один и тот же вопрос: «Что с тобой приключилось, Рэндольф? Ты впал в такую меланхолию…»
