Маленький домовёнок, сидя в корыте, оставшемся от Бабы Яги, одной рукой прижимал к себе сундучок, а другой махал тем, кто стоял на берегу. Корыто плыло по Быстрой реке следом за русалками.
Дед Диадох с берега кланялся Кузьке. Лешик подпрыгивал выше головы и махал на прощание всеми четырьмя лапками. И Медведь махал, и Лиса. И все деревья и кусты махали ветками, хотя ветра совсем не было. Вдруг кто-то большой, выше ёлок, шагнул из леса прямо к Лешику и деду. На плече у великана сидел Дятел, На другое плечо отец Леший посадил своего маленького сына. Кузька долго-долго видел машущие зелёные лапки.
Поворот. Ещё поворот. Протока. С двух сторон бегут к Быстрой реке ручьи и речки. В одну из речушек свернули русалки. И корыто – вверх по течению – за ними. Поднималось солнце. Корыто уткнулось в берег, а русалки закричали:
– Вот он! Вот самый лучший дом в деревеньке над небольшой речкой! Лучше не бывает! До свиданья, Кузя! Живи-поживай, добра наживай, нас в гости поджидай! – и уплыли.
Корыто само – скок на берег, на зелёную травку. Кузька с сундучком в руках помчался к дому и вдруг стал как вкопанный. Перед ним над речкой стояла совсем не та деревенька. И дом чужой, совсем не Кузькин. Это для русалок из всех домов он самый лучший, потому что все окна, и крыльцо, и ворота были изукрашены вырезанными из дерева цветами, узорами и большими русалками.
Красивые, пучеглазые, кудлатые, они так ярко, так чудесно раскрашены.
Кузька глядел на них и плакал. Что теперь делать? А где же Вуколочка, Афонька, Адонька, дед Папила? Но вдруг и ему, Кузьке, пришла пора жить отдельно, самому быть в доме хозяином?
И Кузька несмело шагнул на крыльцо. Когда он перелезал в избу через порог, дверь возьми да и скрипни. Кузька с сундучком – под веник. Вошла девочка с тряпичной куклой.
– Чего-тось дверь у нас скрипнула. Не вошёл ли кто? – спросила она у куклы, но ответа не дождалась и сказала: – Должно, ветер, кому же ещё? Все в поле.
Пойдём-ка, спать тебя положу, песенку спою.
Отнесла куклу на скамью, укрыла платочком и сказала успокоенным голосом:
– Не прибрано-то у нас как! Дом новый, а грязи, будто год изба стоит…
Взяла веник – да так и села от испуга. Под веником кто-то был. Лохматый, блестит глазами и молчит. И – бегом под печку!
