Уложила домовёнка в люльку, баюкает. Кузька сосёт тюрю. Может, это и не Кузька вовсе?
Может, Яга его подменила? Съела настоящего в другом доме или спрятала, а это какой-нибудь Бабёныш-Ягёныш балуется. И думать не думает, и говорить ему лень, и слушать. А ну-ка, слыхал ли он что-нибудь про Афоньку, Адоньку, Вуколочку? Заговорил про них Лешик, и оживился Кузька, голову из люльки высунул.
– Это ещё что за Афоньки-Адоньки? – вмешалась Баба Яга – Небось слаще морковки ничего не ели, ни ума у них, ни разума. Не нужны они нам, чучела такие-сякие!
– Хи-хи-хи! Чучелы! – пропищал Кузька, и Лешику стало страшно.
– А где ж волшебный сундучок, Кузенькина радость? – пропела Баба Яга, покачивая люльку. – Или вы с дедом Диадохом забрали себе чужое имущество? Я уж и то подумала: слетаю, мол, сама принесу. Нельзя грабить деточек, нельзя!
Кузька в люльке с тюрей во рту промямлил:
– Отдавай мой сундук сей же час, чучело зелёное! Ты – вор, и твой дед – разбойник! – И Кузька заснул.
Тюря упала на пол. Яга кинула её в печь, в огонь, поглядела на Лешика:
– Сам сбегаешь за сундучком или мне, старой, свои косточки тревожить?
Маленький лесовичок печально поплёлся в берлогу. Хорошо бы, дедушка Диадох проснулся.
По дороге Лешик попрощался с последним снегом, поздоровался с первой травой, с Кузькиным любимым пнём, с Красной сосной. Дед Диадох спит, как и спал. Лешие чем старше, тем медленнее пробуждаются от зимней спячки, и, пока не придёт пора, буди не буди, не проснутся.
Из-под вороха сухих листьев Лешик достал Кузькин сундучок, он заблестел в темноте не хуже, чем гнилушка или светляк. А когда вынес его из берлоги, то на сундучке так и засверкали прекрасные цветы и звёзды. Лешик нёс его и любовался. «Как же это Кузя хочет отдать такую красоту нечувственнице, ненавистнице?» – думал Лешик, осторожно обходя лужи по пути к Бабе Яге.
– Охо-хо-хо! – вздохнул он у Мутной речки.
«Охо-хо-о-о-о!» – отозвалось эхо, да так громко, угрожающе, будто не лешонок охнул, а медведь взревел или матёрый волк завыл.
Лешик испуганно вскрикнул, и опять будто стая взбесившихся волков завыла в чаще, филины проснулись в дуплах, заухали, зарыдали.
Это было Злое эхо. Даже дед Диадох не знал, где оно живёт, боялся его встретить. Только могучий Леший, отец лешонка, мог бы прогнать или утихомирить Злое эхо, но он сейчас далеко, в Обгорелом лесу. Наверное, Злое эхо неизвестно откуда позвала Баба Яга, чтоб не убежал бедный Кузенька.
