Но вот слушал я истории про другие станции с большой осторожностью. Даже когда кто-нибудь приносил фотографии. Вот, к примеру, чума, что была где-то на юге, кажется, в «Новогиреево». К нам пришли несколько человек оттуда, и я видел фотографии, где по станциям идут люди в чёрных плащах и странных масках с длинными клювами. Потом я увидел такую картинку в книге и долго тупо смотрел на страницу. Это был какой-то средневековый наряд врачей.
Откуда на «Площади Ильича» средневековые доктора? Но никто ничего не объяснял. Всё это была какая-то обманка. Я тогда бросился переспросить, но беглецы уже ушли в сторону «Войковской», и спросить было некого. Тут самое верное решение вовсе не думать, что и как. Думать надо, когда провода искрят на вверенном тебе участке. Или из тоннеля потянуло дымом. Причём думать быстро и качественно. А так-то что? Голова заболит – а у меня и так из неё волосы сейчас вылезают.
Или вот я был маленький, и меня повели в зоопарк. Прямо рядом с кассами бродил человек, и в его руках бешено крутились две проволочки. Человек этот кричал страшно и протяжно: «Сейчас рассказывают про крыс-мутантов в метро! Зашибись! Диггеры приняли это существо сначала за капибару, сбежавшую из зоопарка! Биолокация на „Краснопресненской“ говорит, что в тоннеле множество животных! Территория Краснопресненского тектонического узла! Здесь здоровые люди превращаются в развалины! Тут часты автомобильные аварии! Но в зоопарке есть белый тигр! Лучшего защитника не найти! Животные нейтрализуют негатив!»
Мать закрыла мне глаза и провела мимо. Сейчас я, человек, который видел вживую результаты дельта-мутации, уже не смеюсь над этой историей. Я таких капибар в тоннелях видал, что только держись.
Голова всё ещё чесалась, и я с оторопью почувствовал, что на пальцах действительно остаются клочки волос. Это был не сон.
Мы и так-то из экономии воды привыкли стричься коротко, а тут оказалось, что мои короткие волосы стали выпадать. Меня это пугало, я помнил, что выпадение волос – один из признаков переоблучения, но чувствовал я себя прекрасно, как только может чувствовать себя житель подземелий, крыса метрополитена на улицах незнакомого города.
Мы проснулись от утренней промозглой сырости и насторожённо осмотрели местность. Никого вокруг не было, только возле памятника лежал кучками какой-то странный помёт. Помёт, может, и собачий, но будто пришла собака втрое больше несчастных павловских собак.
