Открытки с того света | страница 4




Кровь изо рта. Внутри все оборвалось. Снаружи тикали часы. Герань впитывала воду, которой я полил ее накануне.


На мое потное лицо села муха. Я умирал, а она упивалась моим смрадом.


Мой последний вздох напоминал вздох муравья. Он был таким коротким, что никто его не заметил. Все и без того были возбуждены: искали новые туфли, платок, черный костюм.


Только мать еще верила в мое выздоровление. Каждое утро она кипятила мне молоко. Ходила за свежей газетой. Я умер, когда ее не было. Она ушла помолиться за меня местному святому.


Я гулял, ел мало, старался ни на кого не злиться. Все без толку.


Я играл в бильярд. Потом все как обычно: “Дайте ему воды, посадите его”. Кто-то щупает тебе пульс, кто-то безостановочно произносит твое имя.


Мне было одиннадцать лет. Я любил лазить где ни попадя. Однажды на меня рухнула ограда. Кованый лист железа раздавил мне лицо.


Я проходил тест на повышенную нагрузку. Врач сказал, что нужно еще покрутить педали.


На могильных досках таких, как я, изображают с длинными закрученными усами. Я даже не помню, как умер.


Это случилось в машине. Муж вез меня домой. В больнице ему сказали, что они уже ничего не могут сделать.


Все из-за коровы, стоявшей ночью посреди шоссе.


Я умер от старости, хоть был еще не очень старым. Мне было пятьдесят девять.


Когда мне сообщили, что у меня рак, я перестал выходить из дому. Я ездил на машине за город. Слегка откидывал сидение и опускал стекла, чтобы подышать воздухом.


Я не знаю точно, отчего умер. Врачи всё брали анализы, пытаясь понять, что у меня.


Мне всегда не везло. В день моих похорон все говорили о похоронах дочери аптекаря. Она умерла накануне.


Стоял январь. Была среда. В воздухе кружились редкие снежинки. Я только переговорил с мраморщиком Винченцо. У меня и в мыслях не было, что я вот-вот умру.


Обычно дома умирают в спальне или в ванной. Почти никогда не умирают на кухне. Редко когда умирают в гостиной. Я умер на балконе.


У меня было двое детей-подростков. Заболев, я понял, что моя болезнь не вызывает у них никакого сочувствия. Скорее доставляет неудобство, потому что у матери нет времени на пироги.


До меня уже умерло восемьдесят миллиардов человек.


Это произошло в больнице. Около двух часов дня. За окном светило яркое солнце. Больно не было. Я сделал вздох поглубже. И отчетливо понял, что он последний.


Я всегда был очень смирным. Я не должен был попасть под грузовик.


Я пошел в кузнечную мастерскую. Мы говорили о перилах. Как можно верить в бога, когда человек умирает, говоря о перилах?