. Иными словами, 1437 человек были так или иначе подвергнуты такому обращению, как если бы они были душевнобольными, только потому, что им предъявили какое-то обвинение, что вдвое больше, чем за восемь лет до этого. Более того, из 1437 людей, госпитализированных для временного наблюдения (обычно отнимающего два месяца), 224, или примерно каждый шестой, были повторно госпитализированы на неопределенный срок. В 1964 году только в уголовном суде Манхэттена 1388 подсудимых подверглись досудебному психиатрическому обследованию. Примерно каждый четвертый был после этого вновь госпитализирован на неопределенный срок
[24].
Я процитировал эти сообщения не в качестве примеров достойных сожаления злоупотреблений со стороны системы учреждений для душевнобольных, а как образец навязчивого психиатрического запугивания и уничижения, устанавливающего за определенными представителями общества право навязывать индивидам, особенно из низших слоев общества, роль душевнобольных. Утверждать, что какое-либо учреждение страдает от ряда «злоупотреблений», означало бы признать то, что оно также имеет иное, желательное или полезное применение. На мой взгляд, в этом и состоит фатальная ошибка бесчисленных разоблачений, как самых ранних, так и относительно недавних, как литературных, так и написанных профессионалами — сотрудниками частных и общественных больниц для душевнобольных[25]. Мой тезис совсем иной: следует признать, что нет и быть не может злоупотреблений в институциональной психиатрии, поскольку институциональная психиатрия сама по себе является злоупотреблением, как не могло быть и не было злоупотреблений у инквизиции, поскольку инквизиция сама была злоупотреблением. И действительно: инквизиция уже стала нарицательным понятием, символизирующим злоупотребления в христианстве. Институциональная же психиатрия становится образцом злоупотребления в медицине.
Иными словами, было бы разумно и полезно говорить о злоупотреблении такими сложными человеческими начинаниями, как религия и медицина (или наука и закон). В то же время совершенно бессмысленно и даже вредно рассуждать о злоупотреблении в рамках общественных институтов, религиозных ли, медицинских, политических или каких-то иных, которые из-за присущих им особенностей мы расцениваем как несовместимые с нашими стандартами человеческих приличий и нравственности. Без всяких сомнений, представления личности о таких стандартах могут меняться от эпохи к эпохе, от человека к человеку. В пору своего расцвета инквизиция не оскорбляла рассудок большинства людей, хотя каждый из них по отдельности делал все возможное для того, чтобы избежать ее объятий.
