— Ты забыл, что ты осужденный преступник и мы тут только вдвоем? Я знаю, ты не хочешь, чтобы я обсуждала с тобой… мужчин.
— Абсолютно верно, Я просто хотел убедиться, что ты не совершила ничего, чего не следовало бы совершать.
— Чем больше я тебя узнаю, тем сильнее ты напоминаешь мне одного из братьев.
— Какого именно?
— Отчасти Ната, отчасти Тэлли.
— Но не красавца Итана?
— Вот уж точно не его.
— А как насчет совершенного Адама?
— Адам уникален. На него никто не похож.
Несколько минут они молчали, и Алекс, закрыв глаза, вдыхал аромат, окруживший его и Кей.
— Честное слово, леди, еще немного, и я усну.
Тем временем Кей принялась втирать масло в его длинные волосы, расправив их у себя на коленях. Монотонная работа подтолкнула ее к размышлениям. Она задумалась о семье и о том, что не ведает, где окажется в ближайшее время и что с ней будет. Вся ее прежняя жизнь была четко спланирована, она всегда знала, что хочет от жизни. Она запросто представляла себя в тридцать лет. У нее будет два мальчика и одна девочка. Оставалось только решить, кто из троих молодых людей станет ее мужем. Теперь же она не была на сто процентов уверена, захочет ли кто-либо из претендентов взять ее в жены после того, как она столько времени скрывалась от закона.
Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы, и одна слезинка даже упала на лоб Алекса.
Алекс же лежал с закрытыми глазами и наслаждался покоем, которого был лишен долгое время. Когда он ощутил слезу у себя на лбу, он отлично понял, какие чувства владеют Кей, и расстроился. Ему стало горько при мысли, что он заставил девушку плакать, причем такую нежную и невинную.
— А тебе известно, что я приехал в эту страну чтобы участвовать в скачках? — спросил он тихо.
— Нет. Я… — Кей икнула, потом шмыгнула носом, сглатывая слезы. — Между прочим, я почти ничего о тебе не знаю.
— Кроме того, что читала в газетах. — сказал Алекс, и Кей почувствовала, как он напрягся.
— Вообще-то я их не читала. Я знаю только то, что мне рассказала Хоуп. — Видя, что ее слова не успокоил и его, она принялась гладить его по голове — так она всегда успокаивала одного из братьев. — Ты любишь всех животных или только скаковых лошадей?
— Всех, — ответил Алекс. — Птиц, лошадей, енотов. Я люблю их всех.
— А пауков?
Он улыбнулся.
— Меньше, но тоже люблю. В Шотландии я сделал плохую вещь. Я сделал ее дважды.
Кей вернулась к расчесыванию.
— Мои братья тоже делали такое, что не нравилось папе. Однажды — уже не помню, что натворил Нат, — папа сердился на него целую неделю.
