У самых дверей Лада вдруг обернулась, и в ее глазах мелькнуло лукавство. Так это она?! Я хмыкнул. Ну да, отомстила, несносная девчонка, за мои ментальные «щуповодства». Но как действовала, а? Я же ничего не почувствовал… Впрочем, это как раз немудрено, с моим-то отсутствующим опытом в подобных вещах. Не-ет, надо срочно учиться управлять менталом, хотя бы на бытовом уровне, и обязательно найти способы защиты от подобных воздействий. Я, конечно, не Апполон, и не считаю, что меня будут «привораживать» на каждом шагу, но ведь если с помощью ментала можно пробудить желание, то, наверняка, можно и манипулировать другими чувствами, страхом, гневом, например. А оно мне надо? Вот-вот.
Я проводил взглядом закрывающуюся за Ладой дверь, и решил, что пора вставать. Судя по обмолвкам моих гостей, я и так провалялся во сне целую неделю… Это если считать медитацию. Меня передернуло. Врагу такого отдыха не пожелаю.
Кряхтя, словно столетний дед, я выбрался из-под одеяла, и опустил ноги на пол. Но даже сидя, почувствовал, насколько ослаб. Голова кружится, конечности еле шевелятся. Ужас, конечно, но ничего, бывало хуже. Держась за спинку кровати, я поднялся на дрожащие ноги, и перебирая непослушными руками по опоре, медленно двинулся в сторону ванной комнаты. Очередной гость застал меня в момент тяжелых раздумий. Я как раз пытался сообразить, как мне преодолеть пустое пространство до двери в уборную.
— Виталий Родионович, вы с ума сошли! Зачем вы встали? — Голос от входа в спальню, заставил меня дернуться. В результате я чуть не потерял равновесие, но тут же был подхвачен руками визитера, одним прыжком преодолевшего разделявшее нас расстояние. М-да. Прыгающий князь — редкое зрелище! Придерживая за плечи, Телепнев усадил меня на кровать и, убедившись, что я не грохнусь, встал напротив. — Положительно, вас ни на минуту нельзя оставить в одиночестве. Обязательно выкинете какую-нибудь штуку! Вы еще не восстановились после нашего опыта, вам необходим покой!
— А профессор Грац так не считает. Он, всего лечения и назначил-то, что усиленно питаться, а про то, что мне с кровати встать нельзя, он даже не заикался. — Огрызнулся я. Честно говоря, с приходом князя, на меня накатило раздражение, причем не на него, а на себя любимого, мою расслабленность и неосмотрительность, из-за которых я и пребываю сейчас в таком плачевном состоянии. И ведь понимаю, что не в силах был изменить что-либо, и вроде пока никаких намеков на то, что меня ликвидируют, нет. А раздражение не уходит. Встало комом в горле, и саднит. Гадство.
