— Это какое же? — Недоуменно приподнял бровь начальник проекта.
— Что сфера является одной из тонких оболочек. — Невозмутимо ответила девушка. — А ведь это так и есть. Да, эта оболочка имеет необычную структуру и много более узкий спектр действий. Но это оболочка!
— И что же ты предлагаешь? — Берг взъерошил волосы, словно пытаясь таким образом стимулировать свой мыслительный процесс. А мы: Олаф, Ярослав, Бус и я, просто тихо сидели и смотрели на брата с сестрой.
— Работать с ней, как с любой оболочкой.
— Только более подходящими инструментами.
— И по нарастающей.
— Думаешь диссонировать?
— В крайнем случае.
— А предел?
— Определим по вибрации.
Я не понял ни слова из этого «пинг-понга», но, кажется, от меня это и не требовалось.
Исследователи, вдруг, развили бурную деятельность. В тот же день, у управителя была заказана целая карта какого-то оборудования. Часть его, вообще, доставили из военного госпиталя, расположенного в Загородском конце, чуть ли не из тамошних чуланов долговременного хранения. В здании канцелярии выделили отдельную комнату, по соседству с кабинетом исследователей, в которой тут же начался ремонт. Заглянув в готовящееся для меня помещение (а для кого еще?!), я увидел свинцовые плиты, которыми покрывали пол, стены и потолок. Даже стыки заливали все тем же расплавленным свинцом, и меня это очень сильно напрягло. Зачем нужны подобные меры? У меня, как человека знакомого с термином «радиация», есть только одно объяснение. Впрочем, заметив мое волнение, Берг Милорадович не поленился объяснить смысл превращения комнаты в свинцовую шкатулку. Как оказалось, свинец экранирует не только слабое излучение, но и ментальные воздействия, что крайне необходимо для продолжения исследований. Успокоив меня насчет радиации, Берг тут же не преминул порадовать известием о том, что основная стадия эксперимента начнется послезавтра.
Как он запланировал, так и получилось. Через день, я вошел в свинцовую комнату, где меня раздели, уложили на узкий топчан с подозрительным отверстием, аккурат, под моей пятой точкой, и, ввели в руку, иглу капельницы. В ту же минуту, комнату покинули все исследователи, кроме Буса и Хельги. Я увидел, как захлопнулась мощная дверь, отрезая нас от остального мира, и на меня вдруг накатило ощущение легкой паники. Это притом, что я никогда в жизни не страдал клаустрофобией! В груди поселилось предощущение какой-то большой гадости. Такое со мной уже бывало, и ни разу эта сигнализация не подвела. Только однажды предупреждение оказалось бесполезным, но, наверное, только от того, что изменить было уже ничего нельзя. Тогда меня скрутило так, что я полчаса отдышаться не мог, а на следующий день, сатанисты вырвали мне сердце на их идиотском алтаре… Ну блин и мысли бродят у меня в черепушке! Я постарался успокоиться и прислушаться к тому, что мне говорит Хельга. Хорошо, что здесь именно она, если бы вместо нее был кто-то другой, тот же Берг, например, я бы вряд ли так легко успокоился. А с ее ладошкой на лбу, это, оказывается, проще простого. Вдох, счет до шести, задержка дыхания, до шести, выдох, до шести, стоп, до трех, вдох, до шести, задержка, шесть, выдох…
