Макс покачал головой.
— Кажется, не зря, — медленно проговорил он. — Ты даже не представляешь, насколько не зря. Я почти пятьдесят лет думал, что это опечатка, — добавил он с нервным смешком.
— О чем вы?
— Какой там был год издания?
— Ну вы спросили! Не помню. Конец восьмидесятых — начало девяностых.
— Девяносто первый, — сказал Макс и провел рукой по глазам. — Книга издана в девяносто первом, и я считал, что это опечатка — перевернутая шестерка.
Ильич взглянул на недоумевающего художника и расхохотался. Макс свирепо взглянул на шамана, махнул рукой и тоже улыбнулся — печально и растерянно.
— Друг мой, вы только что обеспечили мою экспедицию в Конго. И все, что из этого последовало…
— Не понимаю, — напряженно проговорил Сергей.
— Сейчас поймете, — Макс покосился на линзу, — только давайте уйдем подальше отсюда. Рядом с этой штуковиной может быть опасно.
Они прошагали еще несколько километров до того, как стало темнеть. Лагерь разбили под невысокой скалой-останцем — было приятно ощущать, что хоть бы с одной стороны их прикрывает надежная каменная стена. С темнотой пришла и прохлада, и Сергей успел подумать, что ночевать в промозглой сырости, даже ничем не укрывшись, будет очень неприятно, но тут, к его удивлению, Ильич извлек из рюкзака три древних тонких спальника. Макс уже разводил костер.
— Умеешь лазать по деревьям? — спросил он через плечо. Сергей с кривой ухмылкой кивнул: последняя его попытка залезть на дерево закончилась падением во двор борделя в Камири. — Вон там, — Макс ткнул за скалу, — растут наши матрасы.
Обогнув останец, Сергей обнаружил несколько древовидных папоротников: прямые мохнатые стволы и шапка длинных листьев наверху — зеленых и упругих сверху, но с оборкой мертвых, обвисших — понизу. Они неприятно напомнили художнику дреды Бу, порыжевшие от крови. Сергей тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и ухватился за ствол ближайшего дерева. Лазать по папоротнику оказалось легко. Вскоре художник вернулся к костру с огромной охапкой сухих листьев и — обнаружил, что Макс обдирает небольшую змею.
— Анаконда, — сказал он обомлевшему Сергею. — Совсем еще детеныш. Ты же ехал к нам за экзотикой? Я стараюсь, мог бы и спасибо сказать.
— Синьор Морено шутит, — негромко объяснил Ильич. — У нас всего три банки тушенки, и я не уверен, что она еще не протухла — запасы я делал несколько лет назад, когда собирался исследовать окрестности монастыря. Спальники почти целы — и то радость, могли и съесть…
