– Этот Сосед. Какие у него полномочия? Кто такой хоть? – немного смущает, что придется в экстренном случае садиться в автомобиль к незнакомцу.
– Агент самой высокой квалификации. Все что нам известно, – полковник улыбается виновато, – мы о тебе тоже особо не распространялись. А насчет полномочий… в трудной ситуации окажут посильную помощь. Вот и все полномочия.
Думаю. Все что от меня требуется – делать свою привычную работу и в один прекрасный день заказать пиццу с ветчиной. Кажется, не так уж сложно. Только страшно не по-детски.
– В общем, все понятно, – говорю медленно, стараясь поймать хоть один хвостик сомнения в мыслях. – А если кто-то в «Карловце» знал Бжызецкого?
– Блок «Z» изолирован, из него не выпускают ни в город, ни на территорию лагеря. Мы проанализировали всех его заключенных, и тех, кто мог быть с ним знакомым, среди них нет. К тому же он восемь лет не был на Родине в период взросления. Вряд ли его кто-то узнал бы даже из старых друзей. В остальном – действуй по обстоятельствам.
Молчу. Тру кулаки. Страх не проходит.
– Деньги, – Каинов выкладывает на стол тощую пачку европейских динаров, – больше иметь не положено по лагерным правилам, но тебе и не понадобится на первое время. В лагере кормят, поят и даже выводят на прогулки, – усмехается. – А после внедрения, если все сложится удачно, сходишь по обстоятельствам в «Ллойд Банк», снимешь необходимую сумму.
Прячу деньги в карман. Полковник вынимает из кармана маленький полиэтиленовый пакет и высыпает в него содержимое пепельницы:
– Я сентиментален с некоторых пор, – качает притворно головой. – На память всякую мелочь собираю.
– Кажется, это называется фетишизм, – улыбаюсь кисло.
– Но-но! Без намеков, – прячет в карман пакет с пеплом, поднимается, протягивает руку. – Ну… удачи, Леш.
Встаю, жму ответно крепкую ладонь.
– Спасибо тебе, Леш, – неожиданно говорит полковник. – Что бы ни случилось… ты сделал верно. Я горжусь, что работаю с тобой.
Его слова бьют в самую душу. Странно подрагивает что-то внутри, и горло сжимается неконтролируемо:
– Товарищ полковник, – говорю севшим голосом, – это вам спасибо. Не каждому советскому человеку выпадет такая судьба. Спасать товарища Сталина. Спасать нашу великую Родину.
Глаза полковника странно блестят влагой, он неожиданно делает шаг ко мне, обнимает на мгновение и, шлепнув ладонью по плечу, отстраняется:
– Удачи.
И выходит не оглянувшись.
