– А так! Пусть они на Сиговицу проскочат, там и потонут.
Мгновение было тихо, потом Степан вдруг ахнул:
– Так мы у самой Сиговицы встаем, чтобы туда лыцарей загнать?!
– А ты чего думал?
Степан смущенно полез под шапку в затылок:
– Дык… ты, князь, прости, мы чего удумали… что ты нас перед Сиговицей ставишь и санями обозными загородил, чтобы нам от тех лыцарей бежать некуда было.
– Вас? Да ежели бы я вам не доверял, разве повел сюда из Новгорода? Нет, в Сиговице рыцарям самое место, только пока об этом знать никто не должен, а то вчера разведчика одного уже видели…
– Поймали? Убили? На березе вздернуть!
Голоса вразнобой, но одинаково возмущенные. Князь усмехнулся:
– Нет, выпустили.
– Как?!
– А услышал он то, что нам нужно, потому и своим передаст так же.
– Ты, Александр Ярославич, меня прости, может, я чего скажу, что ты и сам знаешь…
– Говори, говори, Степан, любой совет приму.
– Дык… это… надо и на льду заслон дальний поставить, чтоб до самых наших рядов вражина ничего не понял.
– А ведь верно! Ай да Степан. Миша, выбери лучников посильней, чтобы подальше вышли и любых лазутчиков били на подходе.
– Ага, – оживились и другие сотники, – и обрядить их во что белое, чтоб на снегу неприметны были.
Увидев уходящих с рассветом по льду в сторону рыцарей лучников, одетых в белые полушубки, я даже рассмеялась: камуфляж, однако.
Лучники действительно не подпустили больше никого к нашим позициям до самой рыцарской атаки, но фон Вельвену это и не нужно, от нескольких лазутчиков он уже знал, что князь то ли совсем глуп, то ли просто еще мальчишка – выставил против тяжеловооруженных рыцарей пешие полки, а свою конницу вообще спрятал за скалой.
Рыцари с удовольствием хохотали:
– Он просто готовит себе возможность отступления!
– Верно, жить‑то хочется. А в бою вдруг какая‑нибудь лошадь лягнет…
Андреас фон Вельвен был не столь уверен.
– Но ведь князь Александр хитростью победил шведов на Неве.
– Этих‑то? Да их только ленивый ребенок не победит!
Что‑то настораживало опытного фон Вельвена в предстоящем столкновении. Ему не хотелось называть этот бой ни сражением, ни битвой. Если все так, как донесли разведчики, то есть князь Александр действительно поставил впереди пешие полки, а часть конницы спрятал за ними, да к тому же сам решил укрыться за большой скалой неподалеку от берега, то очень похоже, что он ни на что не надеется. К чему тогда принимать бой, можно же просто уйти? Совесть не позволяет? Он молод, совсем молод, говорили, что ему нет и двадцати. Конечно, его тезка Александр Македонский в таком возрасте уже был полководцем, но не всем же Александрам повторять судьбу Великого.
