У камина стояла высокая, пушистая елка, ее макушка упиралась в потолок. На ветвях горели свечи, бликами отражаясь в старинных игрушках, стеклянные шары переливались всеми цветами радуги. Джулия подошла к елке. Никогда она не видела такой красавицы. Ей показалось, что время обратилось вспять и она перенеслась в детство. Запах хвои и горячего воска будоражил ее воображение.
— Правда, красиво?
Обернувшись, она увидела Тэннера, лежащего на кушетке. Рядом с ним, свернувшись, спал Сэм.
— На чердаке мы нашли еще два ящика игрушек. Настоящие фамильные сокровища. И свечи. Честно говоря, я не думал, что они будут гореть.
— Удивительно красиво. И запах замечательный. Дома у нас бывает только искусственная елка. В квартире по-другому не получается.
— Сэм говорит, что под такую большую елку Санта обязательно принесет ему то, что он хочет.
— Сэм всегда получает то, что хочет. Его отец и я заботимся об этом.
Тэннер хлебнул какой-то янтарной жидкости из стакана, который держал в руке.
— А вы знаете, что Сэм просил на Рождество последние четыре года?
Джулия задумчиво тронула шар на елке и покачала головой.
— Нет. То есть в прошлом году это был Бэтман, а в позапрошлом — Спасатели.
— Нового отца, — сказал Тэннер.
Джулия обернулась и пристально посмотрела на него.
— Это он вам сказал?
Тэннер погладил мальчика по голове.
— Потому он и приехал сюда, потому и искал Санту. Он хотел лично изложить ему свою просьбу.
Джулия прикрыла глаза и помотала головой.
— Сэм никогда не говорил мне об этом.
— Он не хотел обидеть вас.
В уголках ее глаз задрожали слезинки, и она отвернулась к елке.
— Иногда мне кажется, я так мало знаю о нем. Раньше мы говорили обо всем на свете, постоянно были вместе. А теперь он так быстро растет. Я понимаю, ему не хватает мужского общества. И Питер, конечно, тут совсем не подходит.
— Это его отец?
Джулия кивнула.
Тэннер осторожно встал с кушетки, положив голову мальчика на подушку.
— Вы прекрасная мать, Джулия. У него просто трудный возраст. Он хочет быть одновременно и маленьким и взрослым. Поверьте, я знаю, сам через это прошел.
Она невольно улыбнулась.
— Очень мило с вашей стороны так говорить.
Он шагнул к ней.
— Значит ли это, что вы больше не сердитесь на меня?
— Нет, я сержусь.
— А если я попрошу прощения, это поможет?
— Может быть.
Он взял что-то со стола, подошел к ней совсем близко и показал ей. Джулия увидела у него на ладони сухие ягоды.
— Что это?
— Омела. Я нашел в одном из ящиков. Она, конечно, старая и поеденная молью, но, я думаю, вполне пригодна к употреблению. Знаете ведь, что под ветками омелы принято на Рождество целоваться?
