Я кивнул. Большие фермы давно были оснащены доильными аппаратами, но мелкие фермеры нередко все еще доили вручную, и сын всегда следил за ними как завороженный. Мне вспомнилось, как он стоял рядом с Тимом Саггеттом, доившим одну из своих шести коров. Скорчившись в три погибели на табурете, упираясь лбом в коровий бок, старик посылал пенящиеся струйки молока в зажатое между коленями ведро.
Он поднял глаза и перехватил жадный взгляд мальчика.
— Хочешь подоить, парень?
— Ага! Пожалуйста.
— Ладно. Вон еще ведерко. Поглядим, сумеешь ли ты надоить доверху.
Джимми присел на корточки, ухватил по соску в каждую руку и принялся увлеченно их тянуть. Ничего не произошло. Он взялся за два других. С тем же результатом.
— Так ничего же не доится! — воскликнул он жалобно. — Ну ни капельки!
Тим Саггетт усмехнулся.
— Выходит, не так-то это просто, а? Сдается мне, долгонько бы ты выдаивал всех шестерых коров.
Мой сын повесил голову, и старик провел заскорузлой ладонью по его волосам.
— Забеги-ка как-нибудь, и я тебя обучу. Заправским дояром станешь. Недели две спустя, подъехав домой под вечер, я увидел, что в дверях Скелдейл-Хауса стоит Хелен, и лицо у нее очень встревоженное.
— Джимми не вернулся из школы, — торопливо сказала она. — Он не говорил тебе, что пойдет к товарищу?
Я напряг память.
— Как будто нет. Но, может, он просто заигрался где-нибудь?
Хелен прищурилась в сгущающиеся сумерки.
— Непонятно… Он всегда забегает домой предупредить нас.
Мы безрезультатно обзвонили его школьных друзей, и я отправился рыскать по Дарроуби. Заглядывал в узкие извилистые дворы, заходил ко всем знакомым, слышал один и тот же ответ: «Нет, к сожалению, мы его не видели» и извинялся с принужденной бодростью: «Большое спасибо. Простите, что побеспокоил вас», чувствуя, как сердце все сильнее сдавливает ледяная рука.
Когда я вернулся в Скелдейл-Хаус, Хелен еле сдерживала слезы.
— Его все нет, Джим. Где он запропастился? Темно, хоть глаз выколи. Какие игры в такой час?
— Явится с минуты на минуту. Не волнуйся так. Объяснение, конечно, окажется самым простым.
Я надеялся, что голос у меня совсем спокойный. И на всякий случай не упомянул о том, что проверил прудик в конце сада.
Мной все больше овладевала паника, и вдруг меня осенило.
— Погоди-ка! Он же говорил, что собирается как-нибудь после уроков забежать к Тиму Саггетту поучиться доить коров.
Маленькая ферма Тима вплотную примыкала к Дарроуби, и через несколько минут я уже был там. Верхняя половина двери коровника была открыта, и оттуда струился смутный свет. Я заглянул над нижней створкой и увидел Джимми. Скорчившись на табурете, он зажимал в коленях ведро и упирался лбом в бок терпеливой коровы.
