Одно мгновение казалось, что сейчас сэр Гораций обрушит на дочь весь свой гнев, но дипломатическая выдержка взяла верх, и он ответил ей терпеливо и даже ласково:
— Мое дорогое дитя, я хорошо представляю, что ты чувствуешь, но сама подумай: мог ли я дать другой ответ премьер-министру? Ты знаешь, что заставило меня отправиться в Лондон? Безысходность нашего положения. У меня не было ни пенни. Ты понимаешь, что значит, когда в банке нет денег и продано все, что можно?
Сэр Гораций взял жену за руку:
— Посмотри, твоя мать не носит колец. В буфете почти не осталось серебра, о картинах на стенах напоминают одни белые квадраты, из гостиной исчезла мебель, конюшни стоят пустые.
Он театрально простер руки:
— Ты не подумала, как стыдно мне было месяц за месяцем не платить жалованье даже Агнес и Уитону, что я испытывал, когда был вынужден отказаться от рабочих на ферме, садовников и лесничих! Старый Гроувз, прослуживший у нас сорок дет, не получил пенсию.
Сэр Гораций обнял Камиллу за плечи и мягко продолжил:
— Я никогда не был миллионером, дорогая, но раньше жил как джентльмен. И какое же унижение я испытывал, как страдал от сознания собственной нищеты! Поэтому, когда появилась возможность улучшить положение моих близких, за которых я несу ответственность перед Богом и людьми, я не сомневался, что ты одобришь и поймешь мой поступок.
Мягкость и убедительность, сквозившие в голосе отца, растрогали Камиллу до слез.
— Прости, папа, — пробормотала она. — Я просто внезапно испугалась того, что ждет меня в будущем.
Я выйду замуж хоть за дьявола, чтобы сделать счастливыми тебя и маму. Я люблю вас и наш дом. Я хочу, чтобы в нем сделали ремонт и чтобы к возвращению Герваса с флота он выглядел так же хорошо, как и раньше. Я думала только о себе, говоря все эти глупости.
Она повернулась к отцу лицом, и он заметил вдруг, как она похудела и осунулась. Сэр Гораций взял дочь за руку.
— Малышка моя. — Его голос дрогнул. — Ты знаешь, что мечта всей моей жизни — видеть тебя счастливой. Клянусь, что этот брак осчастливит тебя.
— Я уже счастлива, папа, — ответила Камилла, словно желая убедить саму себя в словах отца. — Просто сначала твое известие испугало и удивило меня. Сейчас уже все прошло. Пожалуйста, прежде чем мы начнем готовиться к свадьбе, заплати Агнес и Уитону и, если можно, отблагодари их сверх положенного.
Сэр Гораций притянул дочь к себе.
— Я рассчитаюсь с ними сию секунду. Я велю Агнес приготовить на ужин седло барашка, и мы все почувствуем себя лучше после вкусной еды.
