Чтобы еще более ослабить епископскую власть и подчинить своей власти епископов всех областей, папы посылают туда своих легатов, дав им полномочие следить на месте за всеми отраслями церковного управления и надзирать за епископами. Власть легатов была неограниченная, и там, где появлялся легат, епископская власть переставала действовать.
Утвердив за собой церковно-судебную и правительственную власть, папы стали единственным источником церковного законодательства. Григорий VII установил в Римской Церкви тот принцип, что только папа властен издавать новые законы, вызываемые нуждами времени. Основываясь на этом принципе, Бонифаций VIII утверждал, что всякое право, все законы должны исходить от воли папы, ибо папа стоит выше всех законов и установлений Церкви — он является их первоисточником. Поэтому, если папа что-нибудь повелевает или запрещает, даже если это противоречит существующим законам, веление его должно выполняться свято. Это, так сказать, развязывало папам руки и давало им возможность своей волей изменять древние вселенские каноны, не говоря уже о декретах самих пап.
Сконцентрировав в своих руках церковную власть, папы, вопреки словам Христа Спасителя «Царство Мое не от мира сего», стали добиваться светской власти. Так как в древности римский епископ избирался клиром и паствой и утверждался византийским императором, а затем династией Каролингов, то усилия пап в первую очередь были направлены на то, чтобы освободить избрание римских первосвященников от влияния светской власти. Усилия эти оказались небезрезультатными, и папы, постепенно ослабляя зависимость своего поставления от светских властителей, достигли, наконец, полного уничтожения этого обязательства. Уже в XI в., при папе Николае II, издано было постановление, которым дело избрания пап предоставлялось кардиналам. Когда же Григорий X (XIII в.) издал постановление об избрании пап конклавом, в Риме окончательно укрепилась мысль, что утверждение пап императорами есть дело незаконное и несовместимое с авторитетом престола Петрова.
Впоследствии папы, став светскими властителями, не только добились своей независимости в политическом отношении, но и играли на Западе значительную политическую роль. Основываясь на подложной дарственной записи Константина Великого, папы поставили своей задачей осуществить идеал теократической, точнее папской, монархии, чего они и достигли благодаря дару Каролингов и установившемуся воззрению, будто по божественному праву папам принадлежит власть распоряжаться царствами всего мира. Как свидетельствует история средних веков, папы являлись раздавателями царских корон и императорских титулов, вмешивались и руководили политическими делами западных монархий. Папы настоятельно требуют, чтобы весь мир работал на них со страхом и трепетом, а императоры служили бы в этом отношении примером для всех. Императорское достоинство называлось бенефицией (даром) апостольского престола. Для оправдания столь великих и незаконных притязаний папы находят доказательства. Григорий VII рассуждает так: «Если святой престол имеет от Бога власть решать духовные дела, то почему не может он решать дела светские? Когда Господь сказал апостолу Петру "Паси овцы Моя", то разве сделал исключение для королей? Епископское достоинство настолько выше королевского, насколько золото дороже свинца». В таком духе рассуждал и папа Иннокентий III: «Подобно тому как Бог, Творец Вселенной, поставил два великих светила на тверди небесной, одно, большое, для управления днем и меньшее для управления ночью, так точно и на тверди Вселенской Церкви поставил Он две великие власти: папскую и императорскую. Власти большей из них, т.е. папской, вверены души; власти же меньшей, т.е. императорской, поручены тела. Луна свет свой получает от солнца, так и царственная власть получает блеск своего сана от первоверховного главенства папы. Папам дарованы ключи царства, даровано право вязать и решить грех. Но весь мир во зле лежит, т.е. весь строй мировой жизни подчинен закону греха. Поэтому папе подчинен весь мир, который погряз в грехе. Императоры и всякая земная власть находятся в зависимости от папы, потому что в великой цепи погрязшего в грехе мира они составляют только частные звенья». Мятежные против пап короли предавались анафеме, а подданные их освобождались от данной им присяги. Мятежные государства подвергались папскому «интердикту», т.е. запрещению. В государствах, подвергнутых таковому, церкви закрывались, колокола умолкали, богослужения не совершались, миряне лишались таинств, мертвые оставались без христианского погребения, вся страна погружалась в траур, и даже друзьям запрещались при встрече взаимные приветствия. Подверженная интердикту страна осуждалась также на опустошение, и соседи могли грабить ее безнаказанно. При таких условиях из-за боязни папского гнева самые могущественные монархи должны были смиряться перед папами. Папские анафемы щедро сыпались, и в начале XIV в. около половины западно-христианского мира было подвержено церковным запрещениям. Среди такого произвола глава Церквей сделался главой государств, и папы возмечтали, что весь мир станет лежать у их ног. Уже при папе Григории VII на было в Европе ни одного из государей, власть которого не была бы потрясена или оскорблена посягательствами этого папы. Считая себя выше всех государей, в актах своих он не ставит по принятому обычаю имен западных императоров, но указывает год своего святительства. В Испанию он пишет, что Испания издавна принадлежала св. Петру, даже когда находилась в руках язычников, и высказывает пожелание, чтобы она лучше принадлежала неверным, нежели христианам, не признающим себя подданными апостольской кафедры; от короля германского он требовал присяги и совершенного во всем повиновения, как от вассала; Саксонию, покоренную Карлом Великим, почитал достоянием св. Петра якобы по завещанию сего государя. Легатам своим во Франции поручал собирать ежегодную лепту Петрову; Филиппу I, королю французскому, грозил анафемой. С Англии собирал дань, а английскому королю Вильгельму Завоевателю угрожал за отказ в верноподданнической присяге. Королю датскому напоминал, что он будто обещал вручить себя и царство св. Петру, и предлагал одному из сыновей его в дар какую-либо из областей, принадлежащих еретикам. Королю венгерскому напоминал, что он не может остаться королем, если не объявит, что получил свой лен (удел) не от императора, а от св. престола, так как государство его издревле было передано св. Петру. Императора германского Генриха IV он приводит в Каноссу и издает законы для Польши, Швеции, Норвегии, Далмации. Даже на отдаленную Россию простер свои притязания Григорий VII, предлагая великому князю Изяславу Ярославовичу получить из рук его Русское царство как дар Петра на том основании, будто сын Изяслава, посещая Рим, объявил, что хочет посвятить царство свое св. Петру.
