Святитель Tихон Задонский и его учение о спасении | страница 58

Третья и основная причина стремления святителя Тихона на покой — жажда уединения. Он был склонен к уединению с самых юных лет, но остро ощутил он это желание во время преподавательской деятельности в Новгороде, когда ему было видение небесного света. Позже, уже будучи ректором в Твери, святитель Тихон также не расставался с мыслью об уединении.

Болезнь и жажда уединения побудили святителя еще в первый год своего служения в Воронеже писать прошение в Св. Синод об увольнении на покой. В 1766 году, 16 марта, святитель подал в Св. Синод второе прошение, в котором писал: “И доныне в той болезни нахожусь и уже в крайнюю пришел слабость, так что по своей должности и отправлять дел, которых по здешней епархии много и трудные, и мне по немощи моей несносные, и служить не могу”, — почему и просил уволить его на покой, а если это не будет разрешено, то “дозволить ему жить в Задонском монастыре впредь до излечения” [241]. На эту вторую просьбу ответа никакого не было. Между тем здоровье святителя Тихона настолько ухудшилось, что весной 1767 года он не надеялся выздороветь и готовился к смерти. Желая проститься со своим другом, иеросхимонахом Митрофаном, он писал к нему: “Я в Троицком живу. Приезжай ко мне немедленно, чтобы повидаться, пока с миром этим не распрощаюсь, понеже крайне слаб” [242].

23 августа 1767 года святитель Тихон решился послать прошение об увольнении на покой непосредственно на имя императрицы, прося вместе с тем разрешения жить в каком-либо монастыре Воронежской епархии и назначения пособия на жизнь [243]. Эта просьба была удовлетворена, и указом Св. Синода от 15 октября святитель Тихон был уволен от управления епархией с правом жить в любом монастыре Воронежской епархии. Ему также была определена пенсия: 500 рублей в год. 3 января 1768 года святитель Тихон получил указ из Синода, а 8-го сдал уже все дела и вещи архиерейского дома [244].

Итак, пробыв на кафедре 4 года и 7 месяцев, святитель обрел давно желаемую возможность трудиться сугубо над спасением своей души. Любя уединение и безмолвие, он хотел бы скрыться от людей и в безвестности совершать свои подвиги, но этому мешал его епископский сан. Живя впоследствии на покое в Задонске, он неоднократно говорил об этом. “Если бы можно было, я бы сей сан с себя сложил, и не токмо сан, но и клобук и рясу снял с себя и сказал бы о себе, что я простой мужик, и пошел бы в самый пустынный монастырь… Но та беда, что у нас в России сего сделать не можно”