Германия располагала второй экономикой мира, которая к тому же получила существенную подпитку за счет ресурсов, захваченных в Советском Союзе. Добывающим отраслям оккупированных территорий германские экономические инспекции всегда уделяли максимальное внимание. И теперь криворожская руда, никопольский и кавказский марганец, майкопская и грозненская нефть начинали все более и более активно питать немецкую промышленность. Экономика завоеванных и союзных стран Европы тоже не простаивала, всё больше и больше включаясь в работу по обеспечению германской военной машины. Меры, понемногу принимавшиеся с осени 40-го года и резко активизировавшиеся с конца 41-го, после вступления Франции в войну, наконец-то, начали приносить ощутимые результаты. Французские, голландские, бельгийские, датские и норвежские предприятия развернули и продолжали расширять производство техники, оружия и боеприпасов по лицензиям немецких фирм. Причем лицензии продавались в добровольно-принудительном порядке за немалые деньги.
Собственно-немецкие заводы тоже не простаивали. После, начатого в декабре 41-го, перехода к тотальной войне, попытки сохранить на довоенном уровне выпуск гражданской продукции были прекращены, и началась повальная милитаризация экономики. Результат не замедлил сказаться — если до этого прирост военного производства за год измерялся процентами, то за 42-й он вырос в разы. В итоге Германия вырвалась в мировые лидеры по объему выпускаемой военной продукции. В 43-м году, правда, США по всем расчетам должны были оттеснить Третий Райх на почетное второе место, но шанс померяться силами на равных у немцев все равно оставался.
В отличие от Америки, вынужденной создавать свою армию на ходу, Германия располагала значительной форой: Вермахт был уже развернут, укомплектован и проверен огнем в многочисленных сражениях. Более того, Верховное командование вооруженных сил даже посчитало возможным демобилизовать некоторое количество солдат старших возрастов, чтобы укрепить промышленность.
Еще одним условно-благоприятным для Германии фактором была поневоле принятая немцам сугубо континентальная стратегия ведения войны. Кригсмарине не шли ни в какое сравнение с ВМС США и Великобритании, соответственно ни о каком прямом противостоянии на море не могло быть и речи. К тому же нужды сухопутных войск и ВВС имели для командования Вермахта несравненно более высокий приоритет, что особенно сильно стало сказываться с началом тотальной войны — судостроительные программы были существенно урезаны. Вытесненная из океанов Германия, была лишена ряда преимуществ, вытекающих из морской торговли, но в тоже время это избавило ее от необходимости тратить ресурсы на строительство армад ударных авианосцев и сонма эскортных кораблей, а ведь именно морские вооружения «съедали» весьма значительную часть военного производства западных союзников.
