– Братья.
– Какие братья? – насторожился Китайгородцев. – Их сколько было, этих рыбаков?
– Двое. Брательники они. Глеб и Стас.
– Вы их обоих знаете?
– Видал, – коротко ответил дядя Степа.
– Они вместе приехали?
– Поврозь. Глеб сначала, потом этот, из Москвы, на своей машине.
– Что за машина была?
– Импортная. Вся блестящая такая.
У «Бентли» Стаса Лисицына цвет был – «серебристый металлик».
– Стас один приехал? – уточнил Китайгородцев.
– Ага.
– А Глеб был на своей машине? – спросил Китайгородцев.
Он ничего особенного не имел в виду и следующим вопросом предполагал установить, наконец, какая у этого Глеба машина, но с дядей Степой вдруг случилось странное.
– Для сохранения! – пробормотал он. – Токмо для его!
Получилось как-то невпопад. Китайгородцев ничего не понял.
– Я про машину спрашиваю! – повторил он.
– Я же верну! – клятвенно заверил дядя Степа. – Мне она зачем?
– А где машина? – повторно за последние три минуты насторожился Китайгородцев.
– У меня, – горестно признался провожатый. – Я выдам. Добровольно. Я и не пользовался вовсе. Так, по округе тока покатался.
– У вас машина? С того дня?
– Ну!
– Баранки гну! – прикинулся сердитым Китайгородцев. – Рассказывай, как в тот день было!
– Я с ними не рыбалил! – вякнул в свое оправдание дядя Степа.
Но Китайгородцева уже нельзя было заболтать.
– Что видел? – возвысил он голос. – Быстро!
– Я к ним не подходил! – заторопился дядя Степа. – Издали видел, как рыбалили!
– Их двое было? – еще раз уточнил Китайгородцев.
– Ага! Потом уехал, – сказал дядя Степа как-то удрученно.
– Кто?
– Этот, из Москвы.
– А Глеб?
Дядя Степа в темноте развел руками.
– Что там произошло? – настойчиво добивался Китайгородцев. – Куда подевался Глеб?
– Да Глеб тут вроде вовсе ни при чем, – неуверенно ответил дядя Степа.
– Ни при чем? А его с той весны больше не видели? И его машина у тебя?
Напоминание об этой треклятой машине деморализовало дядю Степу. Не нашелся, что ответить строгому собеседнику.
– Где Глеб? Что там случилось?
– Меня там не было вобче! – взмолился дядя Степа.
– С тебя нет спроса! – выдал ему индульгенцию Китайгородцев. – Спрос сам знаешь с кого будет.
Дядя Степа кивнул с обреченным видом.
– Уехал и уехал, – сказал он. – Не моя забота. У меня своих дел полно. Так, видел тока, что стоит машина, а некогда было подойти.
– Машина чья? Глеба?
– Евойная. Вечер стоит, утром тож стоит и днем опять. Мне интересно! Я пошел! – судорожно вздохнул дядя Степа.
Лучше бы не ходил. Сейчас он сильно раскаивался в своем тогдашнем безрассудстве, как можно было догадаться.
