…А красавица и чудовище, кстати, благополучно выжили. Через год Элеонора вышла замуж за какого-то там прибалта. Холодного и непогрешимого, как Домский собор. И родила ему замечательных ребятишек. А Ашот женился на такой, извините, чувырле, которая кроме Ашота с его нечеловеческим темпераментом не сумела бы вдохновить даже какого-нибудь солдата сверхсрочной службы, вырвавшегося на пару часов в самоволку.
В общем, что говорить, – мудра природа, мудра! Или уж, во всяком случае, расчетлива. Она никогда не сделает счастливыми двоих, если чувствует, что в данном конкретном случае может сделать довольными нескольких.
Вот правду говорят, что лучший доктор – это семейный. Он приходит к вам как к себе домой, знает ваш организм как свои пять пальцев…
У меня, например, такой есть. Зовут его Ленчик.
Мы дружим с ним уже много лет, и он меня полностью устраивает. Хотя по профессии он гинеколог. Когда меня начинает что-нибудь беспокоить, я как цивилизованный человек не занимаюсь самолечением, а обращаюсь к врачу. То есть к Ленчику. Он долго выслушивает меня, теребя свой бесконечный нос, и наконец изрекает:
– Ну что тебе сказать, Георгий?.. Что касается моей специальности, то с этой стороны я, в данном случае, у тебя никаких серьезных отклонений не вижу…
После чего я успокаиваюсь, и мы оба с сознанием выполненного долга выпиваем по рюмке.
Но с самым замечательным семейным доктором я познакомился еще в детстве. Это была наш участковый терапевт Розалия Генриховна Сулькина. Пожилая дама весом в центнер, постоянно кашляющая, чихающая и держащаяся за печень, она поднималась к нам на второй этаж так, как будто взбиралась на Эверест. И потом долго отдыхала в дверях, вытирая обильный пот и преодолевая одышку.
– Ну? – укоризненно спрашивала она наконец. – И зачем вы меня сюда вызывали, на такую вот высоту?!
– Так видите ли, Розалия Генриховна, – извиняющимся голосом начинала мама, – переболели мы тут все. У меня вот температура тридцать восемь… Слабость… Видимо, грипп…
– Это у вас грипп?! – презрительно глядя на маму, перебивала ее Розалия Генриховна. – Вот у меня таки грипп!.. Подумаешь, тридцать восемь! У меня сорок два третью неделю держится. А слабость какая! Перед глазами круги!.. Ноги подкашиваются!..
– Так вы бы присели… – начинала волноваться мама.
– Да что там «присели», – отмахивалась Сулькина. – Мне бы сейчас прилечь надо, прилечь! Причем недели на две!..
И она обводила взглядом нашу квартиру, как бы отыскивая себе место, куда бы это ей на две недели прилечь.
