— Мы, ваша светлость, — подскочил к дюку жилистый, — здесь исключительно по долгу службы.
— С кем имею честь? — холодно осведомился Глебуардус Авторитетнейший.
— Дюк, — подал голос Загорски, — позвольте полюбопытствовать — когда вы в последний раз видели Пимского?
— Я не обязан давать отчет. Или вы мне докладываете, чем обязан, или я отсюда прямо к генерал-губернатору.
— Ваше сиятельство, прошу вас с этим повременить. До выяснения некоторых обстоятельств. Да вы садитесь, садитесь, — суетился жилистый, пододвигая дюку второе кресло, — спешить не будем, куда теперь нам с вами спешить…
— В самом деле, присаживайтесь, дюк, — поддержал того полковник. — Чайку выпьем. Эй!
В комнату вошла Пелагея. Хотела было что-то сказать, но только торопливо перекрестилась.
— Пелагея… э-э… Авдотьевна, этот ли господин изволил тут появляться давеча? — осведомился у нее Загорски.
— Он самый, как есть. Являлсись сюда их сиятельства, да не токмо оне являлсись, много их тут быват…
— О тех еще поговорим. А вот его ночью не припомнишь?
— Как же, ночью они барина и приволочили, к самым дверям приташшыли.
— А сюда не заходил ли?
— Барин? Да куды ему итить-то было, стоял — и то плохонько…
— Тьфу, дурища! — не выдержал жилистый. — Не барин, а вот этот господин!
— А-а-а… Не, не упомню.
— Так не упомнишь или не входил?
Растерявшаяся Пелагея уставилась на дюка взглядом уставшей коровы:
— Вы, вашество, сами бы им всё растолковали.
— Ладно, ступай, — распорядился Кэннон. — Чаю принеси. Мне — с брусникой. А вам, Глебуардус Авторитетнейший?
— Черт! — в сердцах сдался дюк и сел в приготовленное кресло.
И тут же услышал главное:
— Ваш Пим Пимский исчез, не далее как этой ночью.
— В каком смысле — исчез?
— В прямом. Растворился в воздухе, — расхохотался жилистый. — Вообразите — ночь, запертая квартира, на дверях — засовы, на ставнях — щеколды, и ваш приват-доцент, к тому же, как выяснилось — вдребезги пьяный, вдруг бесследно растворяется в воздухе. Спрашивается — кому выгодно это так называемое исчезновение? А, ваше сиятельство?
— Вы что же это, серьезно? — Дюк вопросительно глянул на Кэннона Загорски. Тот сосредоточенно кивнул и поспешил отвести взгляд.
— Вы что же, меня подозреваете?
— Ну что вы, дюк! — с обидой заговорил Загорски. — Никто вас, разумеется, не подозревает. Да и, извольте видеть, улик-то особых против вас не имеется. Но следствию помочь с вашей стороны было бы актом доброй воли, скажем так.
— Что за бред? Если Пимский исчез, его искать надо!
