Рыцарский кодекс, сказочные расы и имена его только смешили. Виду, что эта важная составляющая толкьенистской субкультуры его не очень уж занимает, конечно, не подавал. Его стихией были рыцарские поединки, по любому поводу. Числился он в орках, в которые поначалу никто идти не хотел и с которыми каждый стремился свести счеты. А когда наступила эпоха перемен, все ломанулись в орки. Эльфы стали отстойной расой. А хоббитов, к слову сказать, у Жана-Этьена Толкьена не было, зато все, кто при оружии, были рыцарями: рыцари-эльфы, рыцари-орки, рыцари-гномы.
Кирилл тогда придумал новую орчью расу и стал именовать себя Песчаным орком. В песчаные орки, как он и рассчитывал, никто не рвался. В итоге к нему пристала кличка Одинокий Песчаник. Его уважали, под этим именем он стал известен во всероссийском масштабе.
Алла охотно давала деньги на поездки на крупные ролевые игрища. Разок сама съездила, побыла драконихой. Но не понравилось. Какое-то всё детское, не настоящее. По-настоящему люди там только пили водку и занимались любовью.
У Григория к Жану-Этьену никаких симпатий не было. Но по вечерам он совершал пробежку вокруг городских прудов, где два, а то и три раза в неделю собирались толкьенисты. Стук их мечей был отчетливо слышен даже на другой стороне пруда.
Однажды среди пестрой толпы молодежи он обнаружил знакомое лицо. Этого человека он не раз встречал в институте, но кто таков не знал и никогда не интересовался.
Увидел его, в свою очередь, и Кирилл. Увидел и узнал. Григорий не подозревал, насколько он известен в своем институте. В болоте ведь всякая нестандартная лягушка вызывает много кваканья. Поэтому слухи о Григории ходили самые невероятные. Институтские стукачи утверждали, что он работает на органы, раз дело на него закрыли. И вообще, его прислали из столицы в качестве особого куратора с широкими полномочиями. А в столице из-за него генерал застрелился: проиграл в карты машину, квартиру и дочь. Откуда они узнали про генерала — загадка. В столице Грише доводилось играть с генералами. И один из них в самом деле проиграл машину, но этим дело ограничилось. И вообще, проиграл не Григорию, а третьему партнеру. Ходили и противоположного рода слухи, что его сослали сюда за политическую агитацию. То ли он кибернетику обозвал служанкой империализма, то ли призывал ввести в университете прямое студенческое правление, то ли нахамил первому отделу, что по сути было правдой.
Кириллу такой человек был любопытен. Конечно, хотелось как-то познакомиться, пообщаться. Но поди к такому подступись. А тут вдруг Белозёров поймал кураж. Встал поперек тропы, упер меч в землю и грозно произнес:
