— Делать нам больше нечего, как недоумков всяких из болота вытаскивать, — недовольно пробурчала мышь.
— Я не недоумок, — обиделся юноша, — я царевич Елисей.
— Царевич, а такой скаредный. Говорила же: золотой с рыла. И не жаль тебе животину? Оставил коня без инструкции…
Камзол трещал, крылья махали все натужнее, над головой несчастного скакуна уже смыкалась рыжая, ржавая вода.
— Чевой-то ты такой тяжелый? — удивленно пропыхтела мышь. — Не, я тебя, пожалуй, брошу.
— У меня в поясе золото зашито.
— Группа поддержки, ко мне!
С деревьев у кромки болота, замаскированного магией Ойхо под луг, сорвалась целая стая. Небо над головой Елисея потемнело.
— Кого мочить? — воинственно вопросили крылатые летуны.
— Не мочить, а тащить, — пропыхтел дорожный патруль. — Хватай его, пока наше золото не утопло.
— Ую-ю-ю-юй! — заверещал царевич, выпучив глаза. Коготков было много, и не все они вцепились в камзол. Роскошная шевелюра угрожающе затрещала. К счастью, без скальпа бедняга не остался. Разочарованно чмокнув, топь отпустила свою жертву. Юноша вместе с конем, которого крепко держал ногами, взмыл в воздух.
— Ну ни фига себе! — возмутился дорожный патруль. — Это я еще и коня пер?
— Мне животину жалко, — пояснил Елисей.
— А мне себя. Заплатишь по двойному тарифу за обоих. К берегу его.
Царевича вместе с конем осторожно опустили на твердую почву.
— За что заплачу?
— За спасение утопающих на водах.
— И сколько платить?
— А сколько у тебя есть?
— Ну… — Юноша осторожно взвесил кошель в руке.
— На один тариф потянет, — цапнул кошель дорожный патруль. — Остальное будешь должен.
Зашуршали крылья.
— Вот гады, — дернулся вслед царевич, но было уже поздно. — Как липку ободрали! И ведь не подкопаешься, — вынужден был признаться он, — чисто сработали.
Ему было и смешно и грустно. Юноша понял, что стрелки на карте были нарисованы не просто так. Пришлось возвращаться обратно. Грязный, оборванный, обобранный, он вновь оказался на тракте и влился в нескончаемую вереницу соискателей руки и сердца прекрасной принцессы Вионы. Из всех богатств, взятых с собой в дорогу, остался верный, заляпанный болотной тиной конь, добротный булатный меч и изрядно подмокшая колода карт в кармане, с помощью которой они с дядькой Крутом коротали время на привалах.
— Да, на царевича я теперь явно не тяну, — пробормотал юноша, — назначаю себя ратником. О! И имя подходящее наклевывается — ратник Ратибор.
Счетная палата — гигантский сквозной шатер поперек дороги — нарисовалась верст за пять до цели. Объехать ее было невозможно. По бокам, следя за порядком, стояли два дюжих, обнаженных по пояс молодца с мышцами Шварценеггера и ятаганами в руках. Под их грозными взглядами споры относительно того, кому первому прорваться внутрь за заветным регистрационным номерком, затихали сами собой. Внутри шатра сидел не менее представительный детина.
