Житие Одинокова | страница 87
Вот за такое Сталин сурово наказывал. Неудивительно, что 22 июля 1941 года Н. И. Гапича отстранили от должности начальника Управления связи, а 8 августа арестовали.
В 1959 году меня попросили переделать книгу, в свете новых веяний представив Гапича и ряд других героев романа жертвами необоснованных репрессий.
Однако в обвинительном заключении по его делу записано, что он, как начальник Управления связи Красной Армии, не снабдил армию нужным количеством средств связи, чем создал трудности в управлении войсками. И что возглавляемое им Управление связи в первый же месяц войны не обеспечило нужд фронта и оказалось неспособным наладить бесперебойную связь с фронтом. Это правда! Какие же тут необоснованные репрессии?
Да, ему также вменяли в вину участие в антисоветской заговорщической организации, возглавляемой Уборевичем. Но это надуманное обвинение было отменено.
В 1952 году Военная коллегия приговорила Н. И. Гапича к десяти годам лишения свободы, и так как он в ходе следствия уже отбыл этот срок, его освободили. А через год он той же коллегией был реабилитирован.
Я описал его судьбу, основываясь на реалиях, с учётом требований издательства, но книга не была принята. После отставки Н. С. Хрущёва я ещё два раза переделывал книгу.
Уважаемый Борис Владимирович!
Как мне быть теперь? Складывается впечатление, что стало вообще нежелательным упоминание о репрессиях тех лет, будь они обоснованными или нет. Однако правда истории такова, что было всякое. Прошу Вас, разъясните позицию издательства. Я готов на любые переделки книги, лишь бы она вышла в свет.
Искренне Ваш: Мир. В. Сем.
Глава двенадцатая
— Вернулись, что ли? Побили супостата? — обросший волосами так, что голова выглядела на полтуловища, дед свесился с крыльца и в свете заходящего солнца всматривался в лица красноармейцев.
— Бьём супостата, дед, бьём, — негромко ответил Николай Свинцов, ефрейтор. — Только бить особо нечем. За оружием вернулись.
— А-а-а, побросали, а теперь жалко стало? Правильно. Айда-те, я вам покажу, где много.
— Смешной ты, ей-богу. Будто не я тут в бою был, а ты.
— И я был, — отозвался ещё один из группы, Козенко, и показал рукой: — За вон тем мысом леса, в овраге справа.
— Верно, — похвалил его дед. — А опосля боя что было? У дороги бомбой грузовики подорвали, с оружием, и два ковырнулися на бок. А вы и не знаете, потому что сбегли.
Свинцов скептически засмеялся:
— Много там оружия осталось, после бомбы-то?