А четвёртый за связь в армии, а пятый за телевидение…
По суммарной мощности радиопередатчиков Советский Союз вышел на первое место в Европе, а по строительству телевизионных центров и выпуску телевизоров — отстаём. И не с кого спросить за конечный результат.
В условиях войны — только жёсткая централизация…
— Товарищ Сталин! — окликнула его женщина с ребёнком на руках. Он остановился, кивнул ей. Другие прохожие тоже начали останавливаться.
— Когда же Красная Армия погонит немца? — спросила женщина.
Сталин улыбнулся и успокаивающе помахал трубкой:
— Будет, будет и на нашей улице праздник!
— Поскорее бы, товарищ Сталин!
Сбоку подошёл глава Московской партийной организации, по совместительству начальник Совинформбюро Щербаков, попросил разрешения доложить о результатах бомбёжки. Сталин знал уже, что фугасные бомбы попали на территорию Кремля, в здание ЦК ВКП(б), что разрушен Театр имени Вахтангова, некоторые фабрики и заводы, школы и жилые дома. Что враг тысячами сыпал зажигательные бомбы, а Москва на 70 процентов деревянная, но крупных пожаров не допущено.
Однако это были утренние данные.
— В ходе ликвидации последствий налёта немецкой авиации на Москву обезврежено 85 неразорвавшихся авиабомб различного калибра, — сообщил Щербаков.
— Почему не разорвались авиабомбы? — попросил уточнить Сталин.
— Есть мнение, что рабочие на фашистских заводах, где эти бомбы делают, работают в наших интересах.
— А на чём основано такое мнение?
— В корпусах двух бомб нашли соответствующие записки.
— Это хорошо. Об этом надо сказать народу.
— Уже готовим сообщение для прессы, товарищ Сталин.
— Что ещё?
— Особо отличился 3-й полк МПВО НКВД. Лейтенант Гротов лично обезвредил семь, а политрук Черкасов пять бомб от 50 до 500 килограммов.
Сталин кивнул и сделал движение трубкой — так, что Щербаков понял: об этом подвиге тоже надо сообщить народу. Сталин подумал и ещё раз кивнул:
— Надо наградить. Что ещё?
— Удивительный случай, товарищ Сталин. На Никитских воротах бомба сбросила с постамента памятник Тимирязеву. Статуя разлетелась на части, голова залетела в окно дома, стоящего напротив.
Сталин движением головы и трубки дал понять, что вот об этом народу сообщать не надо. Сказал только:
— Постарайтесь, чтобы уже завтра памятник стоял на месте, целый и невредимый.
Милиционер остановил и без того не очень активное движение, Сталин и свита перешли улицу. На этой стороне прохожие тоже приостанавливали шаг, улыбались, махали руками. Возле Елисеевского гастронома женщина взобралась на подставку фонаря, возвысилась над головами людей и стала громко укорять:
