— О! — сказал Мирон, чтобы не молчать. — Это на станции. На комбинате. А это на медеплавильном.
Продолжительный вой гудков создавал дополнительный фон зазвучавшей по радио, сразу по окончании заявления Молотова, песне из кинофильма «Александр Невский»:
Вставайте, люди русские,
На смертный бой, на грозный бой,
Вставайте, люди вольные,
За нашу землю честную.
Живым бойцам почёт и честь,
А мёртвым — слава вечная!
За отчий дом, за русский край
Вставайте, люди русские!
Лиза вертела головой, поглядывая то в окно, то на взрослых, ожидая разъяснений. Но разъяснения были нужны не только ей.
— Я чего-то не поняла, — жалобно сказала Анисья. — Это что?
— Война, — вздохнув, ответил Мирон и встал. — Кто куда, а я в редакцию.
Василий отправился в экспедицию.
— Знаешь, парень, — сказал ему Марьев, — мы, наверное, завтра никуда не поедем. Непонятно, что будет. Я пацанёнком две войны пережил — ничего хорошего сказать не могу. А с другой стороны, столько было за последние годы для обороны сделано, такая создана мощная техника и такие мы имеем примеры отпора агрессору, что, кто знает, может, это ненадолго. Как на озере Хасан. Врезали гадам, они и побежали.
— У меня практика два месяца.
— Хе, два месяца! Два месяца — большой срок.
— А что мне теперь делать?
— Отдыхай, — пожал плечами Марьев. — Что делать? Откуда мне знать, что в такой ситуации делать. Но будь на виду.
— Как это?
— Ну, заглядывай каждый час. Вдруг будут какие распоряжения из Москвы…
…Василий брёл по городу. Везде обсуждали войну. Воскресенье: народ, кто не в смене, высыпал на улицы и площади. Общее настроение было тревожным, но оптимистичным. И чем больше проходило времени после выступления товарища Молотова, тем быстрее сглаживалась тревога. Ведь бомбили где-то далеко, а здесь Алтай… Собирались группами в скверах, возле памятников.
— Навалять им по первое число, — орал нетрезвый мужик в мятой рубахе навыпуск. — Раньше немчуру били и теперь побьём.
— Ни разу их верха над нами не было, — гундел другой.
— Да о чём вы говорите? — надрывалась тётка в платке. — Это ж на неделю-две. Какая у них против нас может быть война! Так, бузят…
— А может, и больше недели, — не соглашались с ней. — На месяц. А то и на два.
— С кем там два месяца возиться-то!
— Э, не скажи. Немец, он силён… Всю Европу съел.
По радио снова и снова повторяли речь Молотова, но уже в исполнении Левитана. И люди опять слушали, пытаясь найти ответы на эти проклятые вопросы: сильна ли война? Как быстро выгоним врага? Что нам-то всем делать?..
