Согласились вернуть Л. З. Мехлиса на пост начальника Политуправления РККА.
Каждый смог высказать своё, в том числе и военные. Единого мнения: будет война или нет — всё ещё не было. Решили ещё раз воззвать к дипломатам. Нарком иностранных дел Молотов отправился в свой кабинет — он был на том же этаже, но в другом конце здания, — чтобы вызвать к себе германского посла Шуленбурга. Пусть тот внесёт ясность.
Члены Политбюро Сталин и Маленков, собрав листы с записями, ведшимися в ходе обсуждения, начали составлять постановление Политбюро. Писал его от руки, сразу зачитывая вслух, Маленков, время от времени посматривая в сторону Сталина. Тот кивал или вносил короткие поправки.
Когда закончили, Сталин вышел из кабинета в полутёмный коридор личных покоев, неспешно зашагал по мягкому ковру. Кажется, то, к чему готовились так долго, чего страшились и старались избежать, — приблизилось вплотную. Вот она, война. «Враг в железные шеломы нарядил свою дружину…» — произнёс он шёпотом по-грузински фразу из поэмы Шота Руставели. Шёпот его утонул в полумраке коридора.
Подумал: «Всё придётся менять».
Немногие могут понять его умение принимать быстрые и неожиданные решения. А почему? Потому что большинство людей из известных им фактов склонны делать простые, очевидные выводы. Смотрят вокруг: там горизонт и там горизонт. Ходят по ровному. Для них Земля плоская. А у него она не плоская. Почему? Он замечает больше других, запоминает лучше, учитывает сразу многое. Наверное, поэтому.
За каждой угрозой таятся тысячи других возможных угроз, и, отражая одну, приходится заранее думать, как отразить следующие. Вот почему каждая перемена тянет за собою череду других перемен. В условиях ужасной нехватки времени приходится решать уравнения со многими неизвестными, в которых неизвестно даже количество самих неизвестных. Как поведут себя японцы и англичане? Как сработают командующие? Какая будет погода? Возникнет ли паника? Не случится ли авария на железной дороге?..
Трудно дышать… Скорее надо выпить аспирин и стрептоцид.
А мысли бежали сами собой. То, что умением предвидеть развитие событий он превосходил своих соратников, давно стало общим местом. А вот то, что он видит дальше своих, так сказать, коллег — лидеров государств, было предметом его гордости. Никак не обозначенной словами или поступками, но всё же гордости. А дело в чём? Дело в том, что он понимал, как устроен мир. И успевал подготовиться к возможным переменам и угрозам. И — самое главное — подготовить к ним свою страну.
