— Теперь спите. Я скажу слугам разбудить вас в семь часов.
Ева что-то прошептала и закрыла глаза.
Поняв ее шепот как согласие, герцог еще долго стоял, глядя на ее длинные ресницы, такие темные на фоне бледных щек, и прислушивался к ее легкому дыханию. Девушка заснула.
Это был сон полнейшего изнеможения.
Такое случается с людьми после битвы или в море после свирепого шторма: от пережитого потрясения они спят крепко, без сновидений.
Герцог подошел к окну и приспустил штору, чтобы солнце не мешало девушке.
Последний раз взглянув на Еву, англичанин вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
Слуг он нашел на кухне. При его появлении Анри и Мария почтительно встали.
Герцог ясно и четко отдал им распоряжения, чтобы не возникло никаких недоразумений.
Оставив на столе два золотых луидора, он направился к выходу, и Анри, открывая ему переднюю дверь, рассыпался в благодарностях.
— Mersi beaucoup, monsieur, mersi! — повторил он несколько раз.
— Ну, вы поняли? — спросил маркиз на чистейшем французском. — Никому, кроме меня, не разрешается входить в дом.
— Да, да, мсье, все будет исполнено, как вы приказали, — ответил Анри.
Герцог сел в ждущий его фаэтон, но поехал вовсе не к дому возле Булонского леса, а на улицу Офмон.
Он услышал от Евы такую запутанную историю, что она казалась невероятной.
Герцог хотел получить подтверждение всему, что рассказала девушка, и единственным человеком, знающим правду, была Леонида Лебланк.
Когда англичанин прибыл к куртизанке, слуга сообщил ему, что она только что вернулась домой и сейчас одна в салоне.
— Доложите обо мне! — приказал герцог, называя свое имя.
Увидев сейчас Леониду, Ева подумала бы, что она выглядит еще причудливее и театральнее, чем всегда.
Ее платье — явно творение Фредерика Уорта — было малиновым. Юбка на турнюре состояла из множества оборок, украшенных бархатом, кружевом и шелковыми цветами. На шее куртизанки мерцали нити жемчуга, стоившего, как подумал герцог, бешеные деньги, а на жемчужных серьгах сверкали бриллиантовые подвески размером с оливки.
Услышав, кто пришел, Леонида явно удивилась.
Затем она поднялась навстречу гостю со своей неподражаемой грацией.
— Неужели это грозный брат Чарльза? — пленительным голосом спросила француженка. — Я всегда жаждала, мсье, познакомиться с вами.
— Теперь ваше желание исполнится, — ответил герцог, — поскольку мне нужна ваша помощь.
Леонида ахнула:
— Ваш брат опять в беде? Неужели Бишоффхейм не заплатил ему?
