Миссис Уоррен улыбнулась. Не чуть заметно, как обычно, а полной, широкой улыбкой, расплывшейся по всему лицу. Она протянула обе руки навстречу девушке.
— Конечно, Саманта, мы заключим договор. Я буду делать свои упражнения, а вы останетесь здесь. Я даже откажусь от пари, заключенного с миссис Грэйди. Сделаю все, что вы хотите, милая! Для того, чтобы видеть, как мой дорогой сын завоевывает женщину, которую необдуманно поцеловал в лифте. И которая все еще не уверена, что он ей нравится!
Саманта ушла с последнего этажа отеля незадолго до того, как стрелки часов показали пять. Она очень вежливо, но решительно отказалась от приглашения Джорджии вместе поужинать, сказав, что ей нужно на некоторое время съездить к себе на фирму и проверить, как там идут дела.
Конечно, это была чистая ложь. Но ей хотелось покинуть отель до возвращения Говарда. Она должна была навестить своих друзей и убедиться, что они устояли перед нажимом Эллиота и не отдали ему свою собственность. Кроме того, ей было необходимо побыть некоторое время одной и постараться убедить себя не поддаваться растущему чувству к этому человеку.
Знакомство с Эллиотом угрожало нарушить ее душевный покой. У него были сказочно красивое лицо и атлетически сложенное тело. Речь, отточенная в лучших колледжах, и опыт политической борьбы, включавший публичное таскание на руках младенцев и раздачу им поцелуев на всякого рода собраниях и встречах.
Удивительно, как он мог так быстро и далеко уехать, зная, что его мать в это время занимается организацией сватовства? — размышляла Саманта, идя вдоль берега. Она переоделась в более будничный наряд. Ее теннисные туфли были полны песка, но земля апрельскими вечерами была еще слишком холодной, чтобы ходить босиком.
Она ненадолго остановилась у открытого придорожного кафе, чтобы наскоро перекусить гамбургером, а затем направилась к Кейси Дойл.
Кейси уже в дверях сообщила Саманте, что после полудня к ней заходил Говард Эллиот. По ее словам, он всего лишь извинился за то, что не знал об «особых обстоятельствах», имеющихся у владельцев трех соседних домов, а его адвокаты тоже не учли этого при составлении предложений о продаже.
— А еще, Саманта, он подарил мне вот эти прекрасные нарциссы и тюльпаны, — проговорила Кейси, краснея, как школьница. — Мне никто не дарил цветов с тех пор, как умер Сид. Да упокоит Господь его душу! Бриджит получила свои любимые маргаритки, хотя я не знаю, откуда мистеру Эллиоту стали известны ее вкусы. Но вот что странно. Пуччини — собака мистера Рикардо — при виде этого молодого человека сразу же убежала. Знаете ли, дети и собаки… — Тут Кейси перешла на доверительный шепот: — Дети и собаки все чувствуют. Если вы им понравились, значит, вы хороший человек! А если нет, то…
