Саманта резко повернула голову, бросив взгляд на Говарда, отчего ее локоны тут же рассыпались.
— Знаете ли, Саманта, у вас чертовски мягкие волосы, — ухмыльнулся Эллиот. — Их так и хочется потрогать.
Он сказал это, чтобы как-то разрядить обстановку, но по внезапно охватившему его волнению понял, что пропустил еще один удар в очередном раунде против Саманты Ричардс.
— Это не про вас, — парировала та. — Но все же продолжим наш профессиональный спор. Я приношу извинения за свою оплошность, если вы сделаете то же самое в отношении своей бестактности.
Говард безучастно пожал плечами.
— Хорошо, если вы считаете, что ваши волосы не могут вызвать желания до них дотронуться. Обязуюсь больше не отпускать вам комплиментов во время нашего делового разговора.
Саманта с трудом удержалась от вопроса: «А после? Или вы уже никогда больше не скажете мне ничего приятного?»
Усилием воли прогнав эту предательскую мысль, она хлопнула в ладоши, как бы призывая обоих к порядку, и сказала:
— Если не возражаете, начнем с миссис Хиггис. — Саманта сделала два шага взад-вперед в углу лифта, который уже считала исключительно своей территорией. — Этой женщине восемьдесят лет, — продолжала она. — Может, даже больше. Она никому не открывает своего возраста. В этом домике она прожила уже полвека. Как, впрочем, и все остальные.
Девушка на мгновение замолчала, размышляя, продолжать ли ей этот разговор или нет. С одной стороны, она раскрывала личную информацию о своих друзьях. Но делала это с единственной целью — подтолкнуть Говарда к мысли, что все они — живые люди. А с другой, давала ему в руки оружие, которое он мог использовать против тех, кому она хотела помочь.
— Бриджит Хиггис, — повторил Говард. — Старожил Кейп-Мэя. Что же дальше?
Саманта прикусила нижнюю губу, чтобы не сказать лишнего. Но затем все-таки решилась довериться Эллиоту. Нет, он не использует полученную от нее информацию во вред пожилым людям! Кроме того, зная, с каким вниманием Говард относится к своей матери — человеку, бесспорно, несговорчивому и упрямому, — Саманта подумала, что, возможно, ей и удастся несколько смягчить его сердце. И она быстро заговорила:
— Муж Бриджит умер больше двадцати лет назад. Детей у нее нет. Есть только племянница, которая живет в Канзасе. Она навещает тетку каждое лето, и та обещала передать ей в наследство свой дом. Бриджит провела лучшие годы своей жизни на берегу океана. Первый звук, который доносится до ушей Бриджит Хиггис, когда она просыпается по утрам, это плеск прибрежной волны. Под него же она и засыпает. Поэтому не может представить себе жизни в Канзасе, который расположен на полпути между двумя океанами. Кстати, то же самое относится и ко мне. Бриджит, будучи в здравом рассудке, отлично понимает, что не может истратить на себя деньги за дом, который намеревалась завещать племяннице.
