Люк согласно кивнул, поднял руку в знак прощания и сел в машину. Посмотрев на взволнованное лицо Джейн, понял, что она слышала слова Олбени. Приняв ее волнение за любовь, свирепо заявил:
— Не думай, что, расставшись с Глорией, он вновь кинется в твои нежные объятия. Даже если ему и захочется в них утешиться, я этого не допущу!
Джейн даже не пыталась отпираться. Именно о возвращении Макса она и думала. Но не так, как это воображал Люк. Просто как о не слишком интересующей ее возможности — за последнее время она поняла, что с Максом ее связывало больше сиротское детство, чем какие-либо прочные чувства. Но, возмущенная негодующим воплем Люка, ответила с холодным вызовом:
— И каким образом ты собираешься этого не допустить? Составишь контракт, по которому я буду считаться твоей собственностью? И вообще, сколько времени ты собираешься использовать меня для постельных утех?
Люк вспылил еще больше, почему-то до крайности уязвленный ее нелицеприятным ответом.
— Что ты мелешь? Какие постельные утехи? Я что, плохо к тебе отношусь?
— Отчего же? Очень хорошо относишься. Как ребенок, которому подарили новую игрушку. Он тоже с удовольствием играет с ней, пока та ему не надоест. Как только надоест, он забрасывает ее на шкаф и забывает. Ты точно такой же.
От ее сухого тона Люк даже задохнулся и не сразу смог ответить на вопрос развлекавшегося их перепалкой водителя — куда их везти. Несколько опомнившись, назвал отель и замолчал, свирепо глядя в окно.
Но Джейн не волновало его буйное настроение. То ли новый облик прибавил ей самоуважения, то ли неумеренные комплименты сегодняшних поклонников сделали свое дело, но она уже смотрела в будущее без того мучительного страха, что испытывала еще вчера.
В гостинице Люк налил себе виски, даже не предложив выпить Джейн. Не разбавив его, опрокинул в себя одним глотком и сердито повернулся к ней, аккуратно снимающей драгоценности перед большим трюмо.
— Теперь я сомневаюсь, стоило ли так кардинально менять твой облик. Похоже, что и внутри ты тоже поменялась. Я больше не чувствую той мягкости и сердечности, что была в тебе. Ты стала такой же, как все эти девицы, пробивающиеся наверх с помощью своего тела.
Аккуратно кладя колье на туалетный столик, Джейн опустила глаза, стараясь спрятать боль.
— Вот как? И на какой же верх я пробиваюсь с помощью своего тела?
Опомнившийся Люк прикусил язык. Что он ляпнул? Он же сам вынудил ее пойти к нему в содержанки! Суматошно стараясь найти выход из глупейшего положения, в которое загнал себя, он просительно улыбнулся и протянул к ней руки.
