Стоя на претории, Марий наблюдал за ними.
Сначала ему показалось, что тевтонов не так много, как сообщила разведка, и надежда покончить с ними, быть может даже в этот день, окрылила его сердце радостью победы.
Вскоре, однако, он понял, что ошибся: лес, казалось, выбрасывал новые и новые отряды. Голубоглазые, светловолосые, в широких кожаных и пестротканных штанах, конники и пехотинцы быстро заполняли равнину перед лагерем. А из леса стлался синий дым, доносились воинственные песни женщин, плач детей, и рев убиваемых быков заглушал все эти звуки.
Равнина, похожая на огромный муравейник, шевелилась. Тевтонские пехотинцы с криками строились на расстоянии полета стрелы от укрепленного вала. Римляне с ужасом смотрели на это необъятное человеческое море, могучее, яростное, сокрушительное, видели новые толпы в лесу, на берегу — всюду.
Вдруг вой утих. Выехало из леса несколько человек верхами. Впереди них скакал на вороном коне молодой великан, закованный в железо. Солнце оторвалось уже от верхушек деревьев и ярко сверкало на черном шлеме с распростертыми крыльями и на панцире, украшенном серебряными орнаментами. Это был Тевтобад, вождь тевтонов и амбронов. Белокурые усы и борода выделялись на его полном, краснощеком лице с большими голубыми глазами и мясистым носом; из-под шлема выбивались длинные светлые кудри.
Спешившись, Тевтобад приветствовал воинов, взмахнув мечом, и они ответили долгим, несмолкаемым криком. Потом он принялся внимательно рассматривать лагерь римлян. Рядом со своими спутниками он действительно казался великаном, — самые рослые пехотинцы едва доходили ему головой до плеча.
Повернувшись к воинам, он что-то сказал, и Марий, наблюдавший за ним, увидел, как из рядов выбежали пехотинцы, соединились в отряды и бросились большой толпой к валу. Однако, не добежав до римского лагеря, они остановились, и передний тевтон крикнул:
— Наш вождь Тевтобад вызывает вашего вождя на единоборство!
Римляне молчали.
— Выходи, римская собака!
— Выводи своих псов!
— Дай нам померяться силами!
— Эй, вы, трусливые бабы, что спрятались? Котлы моете? Или скот доите? Или рожаете римских щенков?
Слушая оскорбления, воины роптали:
— Отчего Марий не позволяет нам вступить в бой с варварами? Разве мы трусы?
— Пойдем к нему как свободные люди и спросим, кто мы — легионарии или рабочие, приведенные чистить грязь и отводить русла рек?
— Может быть, он боится, что нас постигнет участь Карбона и Цепиона, которым варвары набили задницу?
