Передав ведение войны в Самниуме Квинту Метеллу Пию, назначенному главным начальником с проконсульской властью, и посадив в Брундизии свои легионы на корабли, Сулла, в сопровождении своих любимцев Лукулла и Хризогона, отплыл на Эллинский восток.
Он знал, что восстала Эллада, послушная призыву Митридата, — Афины, Ахайя, Бэотия и Спарта ожидают обещанных царем свобод, восстановления прежней мощи и широкой помощи в развитии наук и искусств, — а вспоминая о покинутом Риме, посмеивался: «Пусть ропщет плебс, недовольный отменой Сульпициевых законов, пусть волнуются союзники, раздраженные полууступками сената, пусть усиливаются популяры, — не страшно: суровым судьей я возвращусь на родину».
Весной он высадился в Эпире с пятью легионами, состоявшими из тридцати тысяч человек, несколькими когортами и небольшим числом конницы.
«О небо Эпира, о солнце, взиравшее на великого Пирра, о радость будущих побед! — думал он, вглядываясь в голубые небеса и испытывая радость странника, попавшего наконец на родину. — Я должен разбить полчища азийиев, присоединить Грецию к Риму, обуздать могучего царя! И я сделаю это, или погибну вдали от. отечества!»
Двигаясь в глубь страны, Сулла узнал, что легат претора Македонии, храбрый проквестор Бруттий Сура, бьет понтийцев.
«Нужно привлечь доблестного вождя на свою сторону», — решил Сулла и послал к нему Лукулла.
Ожидая квестора при въезде в деревушку, он уселся на придорожном камне.
На душе его было светло, как и в природе. Он смотрел на белоруких гречанок в длинных подпоясанных хитонах, обнажавших плечи, на их походку и равнодушно позевывал. Солнце пригревало. Полунагие дети валялись в пыли.
Задумался. Вот он в Эпире — без денег, без кораблей, без провианта! Как содержать войско? Чем платить ему жалованье?
К вечеру возвратилась разведка — впереди мчался румянощекий Лукулл.
Увидев Суллу, он, не доезжая, спешился и, ведя лошадь под уздцы, направился к нему.
— Бруттий Сура признал твое главенство, консул! — сказал он. — Что прикажешь?
— Построить легионы — и в путь!
Полководец шел вдоль высоколесистого Пинда к его южным отрогам; отсюда он намеревался беспокоить понтийские полчища быстрыми налетами, разместив войска частью в Этолии, частью в Фессалии. Однако предположения его не оправдались. Неприятельские войска отходили к юго-востоку.
Запасшись продовольствием и деньгами, он приказал легионам, находившимся у Фарсалы, двинуться к Фермопилам, а сам выступил из Амфисы и, обогнув Парнас, вторгся в Бэотию и занял Фивы.
