Позже она даже подсчитала, когда приблизительно может прийти ответ. Самое большее — через пять недель, и девушка стала страстно молиться, чтобы такое произошло. Однако письма не было.
Все это время Доринда была совсем другой. Казалось, она уцепилась за объяснение Кэролайн, как утопающий цепляется за соломинку. Доринда весело болтала о ребенке, уверенная, что родится мальчик, решила, что назовет его Вито в честь отца. Она заказала коляску и колыбельку и уже подумывала купить большого плюшевого мишку. Даже близнецы, ставшие практически членами семьи, на которых Доринда последние несколько недель совсем не обращала внимания, заметили в ней перемену. Ее волнение отражалось только в вопросе, который она каждое утро задавала Кэролайн:
— Мне еще не пришло письмо?
Глаза Доринды постепенно утрачивали блеск. С каждым днем ее шаги становились более тяжелыми, а когда прошло примерно семь недель, она вновь погрузилась в отчаяние и так горько плакала каждую ночь, что Кэролайн стала бояться, что ее сестра умрет от тоски.
Она упрекала себя: «Почему я не оставила все как есть? Сейчас Доринда уже смирилась бы. А я причинила ей ненужную боль. Но я была уверена, что есть какая-то причина в молчании Вито. Доринда не могла так ошибиться в любимом человеке. Ненавижу его за все страдания, которые он причинил ей! Я никогда не прощу его. Никогда!»
Наконец однажды вечером начались роды. Врач и акушерка приехали через пять минут. Кэролайн сидела на постели Доринды, держала ее дрожащую руку и шептала:
— Не бойся, милая. Я с тобой. Скоро все закончится.
— Мне все равно, что будет с ребенком, — вдруг с горечью произнесла Доринда. — Разве ты не понимаешь? Я хочу умереть. Мне больше незачем жить.
Кэролайн пришла в ужас:
— Доринда, ты не можешь говорить это серьезно! Что я буду делать без тебя? А как же ребенок?
— Лучше бы он тоже умер, — в отчаянии ответила Доринда. — Мне все равно.
Кэролайн не успела ей возразить, потому что доктор и акушерка попросили девушку выйти.
Казалось, она ждала внизу целую вечность, расхаживая по комнате взад и вперед, словно взволнованный отец. Это сравнение ее насмешило, и Кэролайн с грустью подумала о том, где теперь Вито Викари. Наверное, развлекается с другой доверчивой девушкой, решила она.
Наконец раздался слабый крик младенца. Кэролайн встрепенулась и домчалась до двери спальни как раз в тот момент, когда оттуда показалась голова Норы Мейсон. Акушерка, широко улыбаясь, объявила:
