Линн не могла говорить о своей жизни, не рассказав об аварии, потому что авария и была ее жизнью. Авария стала столь сильным ударом, что умолчать о ней или упомянуть лишь вскользь означало бы ничего не сказать о своей жизни. Линн редко об этом рассказывала не только потому, что воспоминания причиняли боль — с болью она могла справиться, — но и потому, что ее рассказ неизменно вызывал сочувствие к ним с Джеймсом, а они в сочувствии не нуждались.
— Если вам тяжело, Линн, не рассказывайте об этом, — сказал Пол, но она отрицательно покачала головой.
— Вы ведь знаете, что я вдова? Квинн или Эмили, конечно же, говорили вам об этом.
— Да, говорили.
— Муж попал в автомобильную аварию. — Линн помолчала и со вздохом добавила: — Это случилось солнечным субботним днем, в мае. — Ей никогда не забыть тот майский день, перевернувший всю ее жизнь. — Для Эрика это был первый год работы штатным врачом. Он пришел домой из больницы, но вдруг решил вернуться за какими-то записями, которые хотел просмотреть еще раз. Эрик был очень добросовестным, всегда все проверял, и не один раз… Так вот, он сказал, что только схватит записи и убежит, поэтому решил взять с собой Джеймса и дать мне возможность немного отдохнуть. К тому времени Джеймсу исполнилось два года, этот возраст — истинное наказание для родителей. Авария произошла всего в нескольких кварталах от дома. В них врезался какой-то грузовик, у которого при спуске с холма отказали тормоза. Водитель скончался на месте, Эрик прожил еще пять месяцев, но так и не пришел в сознание, а Джеймс получил травму черепа. Никто не ожидал, что ребенок выкарабкается, но он справился. Он борец, мой Джеймс…
— Для вас с сыном это была трудная борьба. Путешествие в ад и обратно.
— Верно, путешествие в ад, — кивнула Линн. — И все-таки мы вернулись из ада — во всяком случае, так считается. Прошу вас, пожалуйста, перестаньте смотреть на меня… как на святую. Поверьте, я совсем не святая. Я плакала, кричала, ругалась, тысячу раз была готова все бросить и вопрошала: «Боже, почему я?» Я без конца надоедала ему своими жалобами. — Линн усмехнулась. — В один прекрасный день моя мать упрекнула меня, заявив, что я просто жалею себя. Она напомнила, что я молодая, здоровая и способная, сказала, что каждому дается лишь посильная ноша и что я должна выполнить свой долг.
— Видимо, не только у меня такая мать. Я хочу сказать, что ваша мать — довольно необычная женщина. — Пол вытянул ноги и закинул руки за голову.
