— Какой именно?
— Циничный. Ядовитый. Откровенно говоря, я вас не понимаю.
— А почему бы не попытаться?
— Вы слишком часто отвечаете вопросом на вопрос, — заметала Линн; она ни на мгновение не сводила с него глаз. — И еще чаще вы уклоняетесь от ответов, — добавила она.
Пол почувствовал, что с этой женщиной не так-то легко справиться, такая не даст сорваться с крючка. «Впрочем, она права», — подумал он и с усмешкой проговорил:
— Не нужно обладать богатым воображением, чтобы догадаться: мужчина, совершивший три захватывающих, но неудачных похода к алтарю, может скептически относиться к вечной любви.
— Вижу, она вызывает у вас стойкое отвращение.
— Угадали.
— И вы избегаете женщин? — Линн взяла ложечку и принялась чертить на скатерти концентрические круги.
— Да, пожалуй.
— Так почему же в наш первый вечер вы поцеловали меня? — На него пристально смотрели ее пронзительные зеленые глаза.
Вопрос застал врасплох обоих. Пол с удовольствием бы съязвил, но не нашелся с ответом. Немного подумав, проговорил:
— Давайте скажем так: вы женщина, которую хочется поцеловать, и в тот момент я понял, что мне это необходимо. — Пол умолчал о том, что ничего не мог с собой поделать. Не сказал и о том, что целую неделю боролся с искушением — его неудержимо влекло к ней.
— И вам не нравится, что вы ощущаете эту «необходимость»? — Линн немного успокоилась.
— Не нравится.
— Почему?
Линн не стыдилась своего любопытства, ей нужно было узнать как можно больше об этом немногословном человеке, и она терпеливо ждала ответа. Но Пол, похоже, не собирался отвечать.
— Вы спрашиваете почему, — проговорил он наконец. — Вы задали не очень-то приятный вопрос. Во всяком случае, это довольно скверная история.
— Обожаю скверные истории, — рассмеялась Линн; она решила во что бы то ни стало добиться ответа.
— Вот как? Не уверен, что вам понравится моя история.
— И все-таки расскажите, — настаивала Линн. — В любом случае я все пойму, уверяю вас.
— Вас устроит сокращенный вариант?
Она кивнула и мысленно добавила: «Пока устроит».
— Отлично, тогда начнем. Родился в Голливуде тридцать семь лет назад. Мать — актриса. Отец был директором на одной из киностудий объединения «Фильмон». Между делом они успели обвенчаться раз по семь, но не друг с другом. Я родился где-то между его вторым, а ее третьим браками. Кроме меня, ни у отца, ни у матери детей никогда не было, и они любили меня, каждый по-своему. Это означало, что я получал все, что хотел и когда хотел. Образно выражаясь, мои родители были сторонниками воспитания методом пряника. — Пол криво улыбнулся. Перед тем как продолжить, допил остатки вина. — Я жил то у отца, то у матери — в зависимости от того, насколько добры и покладисты были их тогдашние супруги. Рос же в основном на съемочных площадках. Спал в фургонах, питался полуфабрикатами, терроризировал своих наставников и был независимым, как лагерный кот. В общем, был вполне счастливым.
