Я свертываю во мрак, прямо к Неве, и решаю идти через лед.
Уже спускаюсь, когда в скрежещущем грохоте наплывает трамвай. Тогда, оглянувшись, я вижу фигуру сзади, у самого парапета.
Я думаю, что, склонившись, она наблюдала за мною. Когда я оглянулся, она сейчас же отпрянула и исчезла в прокатившемся вагоне...
Я на льду, на узкой тропке. Мрак раздается передо мной. На реке, оказывается, светлее, чем мне думалось.
Я совсем один. Воображение проницательно подсказывает мне возможные перипетии, и все предсказания эти мрачные и плохие.
— Ага! — усмехаюсь я. — Идет!
За мной опять шли. Некоторое время я не оглядывался. Зачем? Я знал, что это был тот, который шагал по тротуару, одинокий, настойчивый и, наверное, холодно-злой.
Мой план не удался, он был не трус и преследовал меня по пятам. Тогда я стал чувствовать, что мне не уйти, не убежать. Что на этом ледяном пустыре произойдет развязка...
Душа завихрилась борьбой — звериной, хитрой. Тропинка вьется меж торосов, взъерошивших Неву. Я приглядываю поудобнее обломок льдины. Другого оружия у меня нет. Подхожу к черной громаде барж, вмерзших у берега.
Идущий сзади едва темнеет во мгле.
Вблизи баржи тропинка раздваивается, и я ныряю в тесную темную щель, между корпусами высоких громад-кораблей.
Там, около толстой якорной цепи, я подбираю хорошую льдину и, свертывая с тропинки, бегу к откосу набережной.
Едва я взбегаю наверх, как из тьмы вырывается человек и, с пыхтением, мчится наперехват.
Тогда я размахиваюсь и пускаю в него ледышкой. И, должно быть, влепляю ловко! Потому что бегущий садится в сугроб и тонко на всю улицу визжит.
На углу мне попадается извозчик. Я сую ему трехрублевку и бросаюсь в сани.
Мы мчимся к дворцу литераторов, а далеко за нами поют милицейские свистки...
16
Вестибюль во дворце огромен, ярок, но уютен, как дорогой ковер.
Каскадами возлегают пышные лестницы. Надписи по колоннам, лозунги, объявления. В глаза приходящему — красочно и броско.
Вот где пришлось мне взнуздать свои чувства!
Там, за этими стенами, ночь, как хищная птица, догоняет меня. А здесь я не смею поторопиться!
По примеру других и я шагаю к вешалкам.
— Ваш билет, гражданин? — заслоняет мне дорогу юноша. — Ваш пригласительный билет?
Я тупо смотрю на него и холодею.
— Мне надо только Макарову... Только вызвать Ирину Макарову. Она — ученица драмы...
Юноша пожимает плечами. Бегут секунды.
— Я знаю ее... Но кто же будет искать? Тут масса народа. А вас пропустить не могу. Сегодня вечер писателей...
