И вот, когда мы говорим, что дорогой наш отец Дормидонт умер всего только каких-нибудь четырнадцать-пятнадцать лет назад, и люди почти его забыли, то у Господа он не забыт. Он, верим, там, в ином мире, как бы возродился для вечной небесной жизни. Вот в чем красота и смысл нашей святой веры: она дает нам право не только на жизнь земную — это право имеют и животные, — но дает нам радость надеяться на жизнь небесную, вечную, бесконечную. «Благословен Бог наш, сице благоволивый. Слава Тебе…».
Был холодный январский день. Светило по-зимнему солнце. Яркие кристаллы снежинок сияли в воздухе, на деревьях, на земле.
По узкой тропиночке тянулись люди к Троицкому собору. Жатва духовная влекла их к Преподобному Сергию. Земное, мирская жизнь так тяжело сдавили сердце, так пусто стало на душе — вот и потянулись люди вдохнуть небесного воздуха, облегчить тяжесть души у святой раки угодника Божия. Ведь он обещал помогать всем, кто к нему будет приходить за помощью. А раз уж обещал, то разве святой человек не выполнит своего обещания?
О русская душа, как ты счастлива, что имеешь у себя небесных покровителей! Как ты блаженна, что имеешь возможность время от времени оторваться от земной суеты, от этой повседневной, будничной пыльной жизни и вдохнуть всей грудью чистый горний воздух возле дорогих святынь… Какое это счастье! Какая это милость Божия…
Войдя в Троицкий собор, я увидел множество народа. День-то хотя и зимний, и холодный, но собор полон молящихся. Воскресенье. Отошла далеко-далеко земная суета. Здесь хотя и многолюдно, но дышится легко и свободно. Все здесь родное и близкое душе, и радостно на сердце.
Служился очередной молебен Сергию Преподобному. Старенький батюшка скороговоркой читал акафист Радонежскому чудотворцу. Он хотел бы пояснее выговаривать слова акафиста, но речь его срывалась, как быстрый горный поток, и неслась помимо его воли дальше и дальше. Это отец Дормидонт, архимандрит Троице-Сергиевой Лавры, совершал свое очередное дежурство у раки с мощами Сергия Преподобного. Беленький, худенький, немного сутуловатый, в длинной простой монашеской мантии, стоял он у самой головы батюшки Сергия и по-особенному просто, необыкновенно живо говорил ему обо всех нуждах народных. «Радуйся, милости превеликия и скорбным сострадания сокровище; радуйся, всеусерднаго о людех промышления приятелище. Радуйся, душу свою за человеки положити готовый…». Живой он, вот здесь, рядом он, слышит, видит, жалеет и готов немедленно помочь. Преподобный отче, батюшка Сергий!..
