Но у тебя есть дарование и достоинство… И ты готов любоваться ими? Верный знак, что таких достоинств у тебя и в тебе на самом деле нет. Достоинства – что духи, замечает епископ Феофан Затворник: кто надушен, тот не замечает аромата. Даже в жизни тела мы найдем нечто подобное. Я сейчас говорю, вы слушаете. А ведь в это время в каждом из вас безпрерывно совершаются самые важные процессы в теле: кровь обращается, работают мозг, нервы, мускулы, совершается восприятие света и звука, совершается таинственное усвоение организмом пищи и превращение ее в кровь, жир, в ткани и мускулы, воздух поступает в легкие и отдает им кислород, кровь окрашивается то в один цвет, то в другой… Все эти процессы для тела – самые важные; прекратись они хоть на миг, и телу грозит смерть. А между тем, вы их не замечаете. Так и самые высокие духовные совершенства в человеке. Кто их имеет, тот их не замечает.
Но у тебя есть настоящее достоинство ума, памяти, мысли, воображения? Не могу же я, – говоришь ты, – не замечать их в себе. Что же, замечай и сознавай, но подумай: что же ты имеешь? И чем же тебе в таком случае хвалиться? Ведь сам ты не можешь изменить себе ни роста, ни пола, ни возраста. И хвалишься ты чужим, а не своим. Не все ли это равно, если бы кто требовал себе славы и награды за то, что он исправно работает легкими и непрерывно дышит воздухом? Даже если ты весь твой долг исполнил, что в сущности невозможно, и тогда тебе говорит Господь: Когда исполните все вам заповеданное, говорите, что вы – рабы никуда негодные, ибо исполнили только то, что должны были исполнить (Лк. 17, 10). Одно то, что ты видишь конец долга и не представляешь себе его безконечности, уже свидетельствует о твоей грубости духовной. А если предаешься самомнению, ты – полное нравственное ничтожество.
Один гениальный писатель делает такое меткое замечание: достоинства и дарования у человека – это его числитель, а самолюбие и самомнение – это его знаменатель. Сами вы, знаете, что чем больше знаменатель, тем самое число мельче и ничтожнее…
Доселе говорили мы о самомнении в области нравственной, в отношениях человека к себе самому. Но оно проходит в жизнь безчисленными и разнообразными путями и видами и всюду приносит плод по роду своему, – всюду несет вред и гибель. Учащиеся высокомерно осуждают учителей и, считая себя умными, готовы давать своим учителям наставления; молодые люди с удивительной легкостью, развязностью и самомнением судят о всех вопросах религиозных, государственных, общественных, властно предлагают планы и решения, властно раздают всем приговоры, хвалы и осуждения, легко разрешают всякие недоумения; писатели и общественные деятели преисполнены уверенности, что в них именно, в их взглядах и суждениях, в их советах и мнениях – полнота истины, непогрешимость и совершенство, а прочие человеци – глупцы и никуда негодные, достойные изгнания и кары за то, что они с ними не согласны; «люди общества» живут в самовлюбленном самопоклонении и воображают, что лучше и умнее их нет ничего на свете, что они только составляют общественное мнение, что напрасно с ними не посоветовались, когда было творение мира. Все это – проявление фарисейского духа самомнения.
