Время жизни — это наше хранилище, в которое мы собираем сокровище. Но кто из нас думает о времени? Почти всегда человек мыслями простирается в будущее, забывая, что реально он обладает только настоящей минутой, следующая уже не в его власти. И упуская в праздности настоящее время или растрачивая его на грех, мы убиваем время, утрачиваем ценность человеческой жизни.
Как часто в минуты угрызений совести мы собираемся завтра начать делать добрые дела, в будущем — оставить грех, в конце жизни — покаяться. Но завтра бывает каждый день, а конец жизни еще дальше, и своими благими намерениями мы мостим себе дорогу в ад. Ведь, увы, будущее для нас может и не наступить, а сразу, минуя будущее, откроется вечность. Вечность неизбежна! И какая будет она?
И будем помнить, что никто из живших до нас и никто из нас не мог и не сможет сказать пришедшей смерти: «Подожди! Удались, я ещё не хочу умирать! Я ещё не готов умирать». Никто не мог остановить её или воспрепятствовать ей. Строгая и неумолимая, чаще всего нежеланная, она делает своё дело, открывая истинную ценность нашей жизни и наших в ней стяжаний.
Вот о чём заставляет нас подумать сегодня память смертная. Призраки тленных благ, которые обманывают живущих на короткое время в земной гостинице, отступят в момент смерти, и обманчивое сновидение кончится. И богат окажется лишь тот, кто нынче, сейчас, сию минуту богатеет в Бога.
И первое, к чему неукоснительно призывает нас Господь, — это стремление к истине, жажда истины и познания, что есть воля Божия о нас. Чада света рождены от духа и исполнены им, поэтому они и должны приносить плоды духа — жить в благости, в любви, в праведности и истине. Восстань от греховного сна, воскресни от мертвящих твой дух дел твоих и приступи с верой ко Господу, и Он оживотворит твою душу и освятит её светом истины.
Причина нашего нестроения
Вот в чём кроется причина нашего нестроения, дорогие мои, — оставаясь внешне со Христом, мы внутренне о Нём забываем, не мы идём за Ним, но Его ведём за собой. «Смотри, Господи, любуйся на мои труды, на мои подвиги, я сделаю ещё то и то».
«Я! Я! Я!» И вот уже «Я» заслонило от нас Христа, но оно — наше «Я» — изнемогает от собственной немощи, от бессилия. А Христос только смотрит на нас с некоторой укоризной как на несмышленых детей Своих, позволяя нам вполне насладиться собственным бессилием, чтобы мы опять пришли к Нему — теперь уже сами.
