. Потому скорбь ослабляет греховные влечения, парализует их, часто возбуждает даже отвращение к греховным удовольствиям, заставляет человека раскаиваться в прежних заблуждениях и обратиться на путь добродетели.
Поскольку прародители пали преимущественно от гордости, то и наказания, наложенные Богом на них и всех потомков их, все имеют силу смиряющую, сокрушающую горделивую самомечтательность человека и живо напоминающую ему ничтожество его. Наказания эти таковы: болезненный, уничиженный путь его рождения; возделывание земли и прочие земные, житейские труды, сколько тяжкие, изнурительные, столько же горькие, уничижительные для того, кто был поставлен царем рая и всей земли; жестокие болезни; безобразный, страшный вид смерти.
Бог ничего так не отвращается, как гордости, говорит святой Златоуст. Потому-то Он еще изначала так все устроил, чтобы истребить в нас страсть эту. Для сего мы сделались смертными, живем в печали и сетовании; для сего жизнь наша проходит в труде и изнурении, обременена непрерывной работой. Первый человек пал в грех гордости, возжелал быть равным Богу, а за это не удержал и того, что имел[187]. В невинном состоянии тело было легко, здорово, крепко, не требовало столько, как ныне, попечения о защищении его от вредного влияния стихий, при благословенном плодородии природы не нужно было много трудиться над приобретением пищи и одежды для поддержания сил и здоровья его.
А теперь от греховной жизни тело человеческое, сделавшись дебелым, тяжелым, слабым, болезненным, стало больше нуждаться в разных вещах, в разнообразной пище, одежде, удобствах жилищ, в орудиях для производства работ и т. п., а прихоти, роскошь, вообще греховные страсти еще больше умножают число потребностей, так что многие теперь все время и труд употребляют только для тела, для приобретения пищи и одежды, считая это главным делом, а главное дело — нравственное образование души, спасение — считают неважным подельем досужих людей и оставляют его в небрежении. С умножением нужд и прихотей увеличилась и зависимость людей от внешней природы — от стихий, разных вещей. Все это научает смирению — убеждает, что люди вовсе не боги, не самостоятельны, не независимы, зависят не только от Бога, но и от внешней природы, всего должны смиренно просить и ожидать от Бога для поддержания жизни и здоровья как тела, так и души. Такая суетливая многопопечительность, множество нужд и трудов, поглощающих все время и истощающих силы, допущены, с одной стороны, для того, чтобы люди не предались бездеятельности, праздности — матери пороков (см. Сир. 33, 28); бездеятельность и пороки могли бы совершенно подавить, убить душевную жизнь; с другой стороны, тяжесть и малоуспешность трудов, отягощая людей, причиняют скорбь, невольно заставляют чувствовать, что этому подверглись они в наказание за грехи, и таким образом побуждают их смиряться и обращаться к Богу.
