— Она одна растит ребенка. Осталась без работы. Всюду собирает зеркала, стулья, чашки, даже с отбитыми ручками, старых кукол, затем сама все это реставрирует и продает. Поднакопила немного франков и открыла лавочку, где в витрине повесила большое объявление: «Я покупаю все старье». А вот на этого крепыша в куртке и свитере посмотри внимательнее — это здешний миллионер.
Я принялся разглядывать высокого человека лет пятидесяти, с длинными седыми волосами и окладистой бородой, облокотившегося на велосипед.
— Он собирает старые детские коляски и велосипеды, ремонтирует в своей мастерской и продает здесь по довольно высоким ценам. Назначает их сам и не любит торговаться, как остальные продавцы. Кроме мастерской, у него есть магазинчик. Он бы мог бросить торговлю на блошином рынке, тем более, говорят, что получил небольшое наследство, но его устраивает этот образ жизни. Ведь «марше-опюс» работает всего два-три дня в неделю...
После того, как я на рынке «отхватил» цветную вязаную куртку для дочери (правда, почти такая же куртка на московской барахолке, как оказалось, стоила дешевле), мы направились пешком к дому Алеши и добрались до симпатичного домика как раз в тот момент, когда во двор заехал грузовичок с дровами. Перетаскав в подвал, где у Алеши оборудована мастерская, березовые поленья, мы с удовольствием уселись у пылающего камина в большие кресла с резными подлокотниками. За рюмочкой аперитива (признаюсь, что это была московская водка) Алексей поведал мне, как он обустраивал квартиру своей жены Анны-Марии после расширения за счет двух освободившихся соседних комнат. Добавился сразу еще один камин и ванная.
— Хлопот было много, — говорит Алеша, — зато теперь у жены свой кабинет. Она, как ты знаешь, журналистка, много пишет, сотрудничает даже с мексиканским журналом. Посмотри, что я тут понастроил: все полки, шкафчики, дверцы к ним — мои, поставил деревянные двери, отыскал на рынке и повесил зеркала. О! Звонок — идет жена.
Алеша открывает дверь, и входит стройная Анна-Мария с массой пакетов и пакетиков.
— Сейчас будем готовить ужин, — приветливо улыбается она.
Как известно, французы садятся за ужин не раньше восьми часов, и он фактически является у них и обедом. Поэтому они любят посидеть за столом подольше и, несмотря на все новомодные, «раздельные», «вегетарианские» и прочие диеты, покушать основательно и вкусно. Все это нам продемонстрировала Анна-Мария, сменяя за столом зелень, овощи, паштеты на обязательный десерт из сыра. Я даже записал, какие сорта сыра лежали на тарелочке: конечно, камамбер и рокфор были мне знакомы, но другие сыры, как козий, «конте», — с востока Франции, а с юга — «савца», я пробовал впервые.
