- С три месяца почти.
Я тихо ругнулась про себя.
- А народу сколько у вас пропало?
Мужик помрачнел.
- Много, господин. Полдеревни, считай, незнамо где сгинуло. Сперва старики, что по ягоды ходили. Потом ребенок пропал. Еще пара девок, решивших грибов по вечерам набирать, потом парни, отправленные, чтобы их найти... человек десять-то точно Тварь сожрала. Но нашли мы лишь троих. И то, с трудом - на кладбище оказались прикопаны, с самого краю, будто Тварь не хотела, чтобы мы о ней знали. И будто бы не хотела, чтобы мы за помощью слали, пока не стали уверены, что тут не зверь, а нечисть расплодилась.
Я ругнулась погромче и покрепче: все мои надежды на тиксу благополучно стухли. Столько народу угробить она точно не могла. Даже если бы очень захотела. Но тикса - Тварюшка некрупная. Сравнительно. И, хоть бывает прожорливой, но предпочитает гнилое мясо, с погоста, такое, чтоб слизывать было просто, потому что ленивая она, скотина. Ленивая и пуганая. А эта, судя по всему, шустрая и наглая. Да и не смогла бы обычная тикса добраться до молодых парней или быстро бегающих девок.
Я мрачно посмотрела на мужика.
- Почему за помощью не послали?
Он окончательно скис и снова покосился на дом.
- Стеван не велел. Говорил, что пока точно неизвестно, надо не рейзеров, а простых охотников искать.
- А вы искали?
- "Заманки" на Тракте давно уж развешаны, - хмуро признался мужик. Наверное, имея в виду объявления на дорожных столбах. - С месяца два, не меньше. Как детей не стали из дому выпускать, так и повесили. Да только толку с того? У нас не Большой Тракт, не столица - рейзеры на каждом шагу не встречаются. А охотники заезжали. Дважды. И больше мы их не видели - как отправились к кладбищу, так и сгинули. Только кони от них и вернулись.
Я недобро прищурилась.
- А коней-то куда дели?
- Стеван забрал.
- А вещи охотников?
Мужик уронил взгляд в землю и промолчал.
- Я-а-асно, - протянула я, больше не нуждаясь в пояснениях. - Я гляжу, тварь у вас - староста-то. Неужто никого другого в деревне нет, чтобы этого крыса заменить?
- Нет, господин, - сжал челюсти крестьянин. - Кузнец раньше был. Хороший. Мировой человек. Справедливый и честный. Да не ужился со Стеваном - пришлый был, чужак, которого старостой ставить лишь после десятка лет обжитья токмо можно. Но когда Тварь объявилась, кузнец самым первым и сгинул. Следом за невестой своей, Амилкой. А теперь, кроме Стевана, грамоты никто не знает. Да и управляющий в Бероле лишь на него Договора выписал.
