Он понял, что Пурилла ожидает ответа на свой вопрос.
— Я полагаю, именно в этом нуждается женщина, — уклончиво ответил он.
— Не думаю, что вы говорите мне правду, — проницательно заметила она. — Я уверена, вы бываете безрассудно смелым, ведете полный опасностей и приключений образ жизни, вы полны энергии. Это-то и приводит в восхищение женщин.
— Вы льстите мне, — ответил он. — Откуда вы вообще знаете, что в мире есть женщины, которые восхищаются мной?
Пурилла негромко рассмеялась.
— Теперь вы скромничаете. Даже моя няня признает в вас достоинства. Вы, по ее мнению, «образец мужчины».
Именно поэтому она стремится отослать вас отсюда, и как можно скорее.
— Няня боится, что вы могли бы влюбиться в меня? — поинтересовался граф.
— Ну да! — призналась Пурилла. — Я наблюдаю, как день ото дня растет ее беспокойство, и она все больше напоминает клушу, квохчущую над цыпленком!
Раздался тихий, только ей присущий очаровательный смешок, и она продолжила:
— Вчера вечером, когда она помогала мне раздеться, она сказала: «Не вздумай-ка мечтать о его сиятельстве. Как только он поправится, он вернется в Рок-Хаус, а затем в Лондон ко всем этим своим балам и приемам, которых там без числа и которые, как я от всех слышу, очень ему по душе. И ты никогда не увидишь его снова».
Пурилла подражала голосу няни настолько похоже, что графу почудилось, будто это сама нянюшка разговаривает с ним.
— А каков был ваш ответ?
На мгновение Пурилла заколебалась, и он подумал, что она откажется отвечать. Но она ответила:
— Я сказала няне: «Его сиятельство может забыть нас, но мы никогда не забудем его. Да и разве нам удастся это, ведь он одаривал нас разными восхитительными деликатесами. Да и сам он разве не великолепен?!»
— Я восхищен вашим комплиментом, — сказал граф, — но вам, должно быть, трудно сделать правильный вывод о моем великолепии, ведь вы только и видели меня, что без сознания или в кровати, в ночной рубашке вашего отца.
У графа возникло ребяческое желание предстать перед ней в полной парадной полковой форме.
Если бы их беседа выходила из-под пера какого-нибудь драматурга, в ней непременно присутствовал бы кульминационный момент объяснения героев, который принято называть «гвоздем программы».
Но Литтон решил не торопить события и сдержал себя.
Кроме того, по выражению глаз девушки и по ее манере говорить Литтон Рокбрук понимал, что, хоть Пурилле и нравилось беседовать с ним и она восхищалась им, в действительности он еще ничего не значил для нее.
