От его внимания не ускользнуло, что она убрала фотографию Джанни.
В один из вечеров Минни отложила свои бумаги, зевнула и потянулась. Через стену было слышно, как Люк разговаривает с матерью. Когда он закончил, она открыла дверь и спросила:
— Может, кофе?
— С удовольствием.
Он вошел к ней в комнату и устроился на диване. Через несколько минут Минни вернулась с двумя кружками.
— Ты объяснил матери, что с тобой произошло?
— Еще нет. Я сделаю это, когда понравлюсь.
— Расскажи мне о своей семье. Сколько у тебя братьев и сестер? — спросила Минни.
— Пять братьев. Хоуп, моя приемная мать, родила сына в пятнадцать лет. Ее родители отдали малыша на усыновление, а ей сказали, что он умер.
— Вот негодяи, — резко сказала Минни.
— Согласен. Никто из нас ничего не знал о нем в течение долгих лет. Хоуп вышла замуж за Джека Кеймэна, вдовца, у которого был сын Примо. Мать Примо была итальянкой. Они усыновили меня. Не думаю, что это был счастливый брак, потому что он развалился, когда из Италии приехал Франко, дядя Примо. Они с матерью полюбили друг друга, и у них родился сын. После развода Хоуп получила опекунство надо мной, а Примо остался с отцом. Через два года Джек умер, и Хоуп поехала за Примо. Так она познакомилась с Тони, братом Франко, и вышла за него замуж.
— А как же Франко? Если у Хоуп был от него ребенок, то почему они не поженились?
— Франко уже был женат. У него было к тому моменту уже родилось двое детей, и он не мог бросить жену.
— Ты сказал, что вас шестеро, — произнесла Минни, загибая пальцы.
— У Тони и Хоуп родились близнецы Карло и Руджеро. Теперь, когда объявился Джастин, можно говорить о полном воссоединении семьи. Он приехал в Неаполь, чтобы жениться. Это произошло шесть недель назад. — Немного помедлив, Люк добавил: — Как видишь, у нас довольно странная семья. Некоторые из нас связаны родством, некоторые нет.
— Но ты единственный, кто совсем не связан родством с Ринуччи.
— Тони сказал, что любит меня как родного и был бы рад, если я бы взял фамилию Ринуччи, как это сделал Примо.
— Но ты не захотел, — удивленно предположила Минни.
— Ты считаешь это странным?
— Ты не хочешь становиться частью семьи, когда у тебя есть такая возможность. Этим ты обижаешь своих близких, которые, я уверена, очень тебя любят.
— Да, я их тоже люблю, но в глубине души всегда буду знать, что я для них чужой.
— Но это глупо, — возразила Минни. — Во мне тоже не течет кровь Пепино, но я считаю себя одной из них, потому что хочу этого.
