Торилья так и не смогла уснуть, и когда чуть рассвело, сразу же собралась в церковь, потому что было воскресенье.
Она предположила, что с тех пор, как ее отец стоял во главе маленького прихода, распорядок богослужений не мог сильно измениться.
Он всегда настаивал на очень ранней литургии — тогда ее могли бы посетить и те, кому предстоят дневные труды.
Вступив в неф сложенной норманками из серого камня церковки, она вновь ощутила себя девочкой, и в мир вернулась прежняя справедливость.
Отец и мать жили в приходском доме, а Бог, в которого она искренне верила, находился рядом и внимал ее молитвам.
Ей иногда казалось, что за Барроуфилдом приглядывает какой-то другой бог.
Иногда, узнав об очередном жутком событии, приключившемся в шахте, она думала, что в поселке нет того милосердного Бога, который, по словам ее отца, заботился обо всех своих детях, какими бы они ни были.
В поместье Фернлеев было гораздо теплее, чем на севере. Освещенная золотыми лучами предполуденного солнца, Торилья вступила под полог дубовых ветвей и сняла с головы капор.
Она вспоминала, как они с Берил были счастливы в детстве, когда бегали и прятались под деревьями.
Ей не хватало терпения ждать, пока Берил или Родни отыщут ее, и, заметив, как она выглядывает из-за дерева, они с радостными воплями бросались ее ловить.
Если ей удавалось убежать от них, восторга лишь прибавлялось.
Они втроем до изнеможения носились по мягкой траве, а потом валялись на берегу озера, задыхаясь от усталости и смеха.
Иногда Родни принимался дразнить подружек, угрожая бросить их в спокойную воду.
» Родни более нет в живых, а мы с Берил выросли, — подумала Торилья с болью в сердце. — И проблемы… ужасные проблемы стоят перед нами обеими «.
И в это самое мгновение Торилья увидела скачущего в ее сторону маркиза.
Повинуясь порыву, девушка спряталась за могучим дубом; припав спиной к объемистому стволу в надежде, что Хэвингэм не заметит ее.
Она замерла, прислушиваясь к хрусту гравия под копытами, и едва не подпрыгнула, когда маркиз оказался прямо перед ней, глядя на нее с высоты вороного жеребца.
— Вы пытаетесь слиться с природой, Торилья, или же прячетесь от меня? — спросил он.
Девушка не ответила, и маркиз спешился. Когда, предоставив коню свободу, он подошел к ней, Торилья задрожала всем телом.
Она уставилась на жеребца, щипавшего травку.
— Я жду ответа на свой вопрос. — Маркиз явно недоумевал.
Торилья попыталась взглянуть на него, но смогла лишь спросить без всякой логики:
