— Мой жених считал, что нам следует подождать до свадьбы! — с жаром сказала она, пытаясь оправдаться.
— И ты — женщина, которая так быстро загорается, — согласилась ждать? — Он не мог в это поверить.
— Да! Я согласилась. — Стоит ли объяснять, что для Питера ожидание не представлялось чем-то невыполнимым, учитывая его род деятельности? — Мой жених не похож на вас.
— На меня никто не похож, — самоуверенно заявил Ксавьеро и раздраженно добавил: — Я был одурачен.
Кэти уставилась на него.
— А как же я? — прошептала она. — Разве вы меня не одурачили? Вы притворились маляром! Зачем?
Но он ее не слушал — ум его лихорадочно работал, поскольку происшедшее подействовало на него, как удар в солнечное сплетение. Он вспомнил про англичанина, Руперта. То, как она поспешно отвернулась от босса, когда он, Ксавьеро, вошел в вестибюль отеля. Неужели ее жених — он?
— Это… это Руперт? — спросил он тоном обвинителя.
Кэти не сразу поняла, о чем он.
— Что… Руперт?
— Это он тот человек, за которого ты собралась выйти замуж?
— Нет! — в ужасе воскликнула Кэти и зачем-то пояснила: — Мой жених — помощник священника.
Это разозлило его еще больше. Ксавьеро подозрительно посмотрел на нее. Что, черт возьми, происходит? Неужели она и владелец отеля действуют сообща? И босс уговорил эту маленькую горничную соблазнить его для своих гнусных целей? Но как ее расспрашивать, когда она лежит голая… и такая обольстительная?
— Прикройся! — приказал он.
Кэти решила, что он хочет, чтобы она оделась, и уже привстала с постели, но он нагнулся, подобрал упавшее покрывало и бросил ей. Она поспешно накинула на себя скользящий шелк.
Ксавьеро тяжело дыша смотрел на Кэти. Волосы, из которых выпали заколки, растрепались, и он подумал, что из-за своего нетерпения овладеть ею он даже не успел полюбоваться тем, как белокурые пряди рассыпаются у нее по обнаженной груди. В висках запульсировала кровь.
— Хорошо, — произнес он твердым голосом. — Давай начистоту. Скажи, чего ты хочешь?
— Хочу?
— Ты слышала, что я спросил.
Чего она хочет? Она хочет перестать думать о том, что совершила самую большую ошибку в своей жизни. И о том, что лучше бы не было этих десяти минут. А еще о том, чтобы он снова начал ее целовать. Но она знала, что ничего из этого не случится.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Ксавьеро ей не поверил. Он вращался в кругах, где девственность ценилась очень высоко. Это — старомодное представление королевских семей, поскольку девственность невесты необходима для продолжения древнего рода. И он не мог поверить тому, что женщина способна так легко расстаться со своей невинностью… если только не преследует собственные цели.
