— Что ж, надеюсь, я хорошо справилась с ролью хозяйки… А по дороге я кой-чего перекусила.
— Пытаешься быть тактичной? — как-то странно посмотрев на нее, спросил он.
— Надеюсь составить контраст Франко.
Он скривился, как от лимона, и, промычав с досадой, положил в чай ложку сахара. Кажется, настроение его переменилось и теперь ему явно не хватало сочувствия.
— Франко сам виноват, — поддержала его Рут. — И зачем только ты дал свое согласие? Мог бы спокойно вышвырнуть его.
— Да неужели? — иронично спросил он. — Думаешь, это его остановило бы? Вряд ли. Он канючил и канючил бы до тех пор, пока бы я его не убил. Больше его ничто не остановит.
— Ну, убийство не самая хорошая идея, — задумчиво проговорила Рут.
Пьетро качнул головой:
— Н-да. Повредило бы бизнесу.
— Наверняка.
— Я не знал, что делать, вот и согласился.
— И все же он от тебя не отстал. — Она вздохнула. — Пока ты не посмотрел на него весьма красноречивым взглядом.
— А ты заметила? — равнодушно спросил он.
— Конечно. Дурак был бы тот, кто бы не заметил, — сказала она весело.
Пьетро лишь хмыкнул.
— В любом случае отступать некуда, — сказал он. — Я дал слово. Хотя и теперь готов на все, только бы этот маскарад не состоялся.
Она укоризненно взглянула на него.
— Знаю, знаю. Я говорю словно несчастный одинокий старик, отвернувшийся от всего мира.
— Ты не старый, — возразила она.
— Хоть за это спасибо, — слабо улыбнулся он.
— Почему бы не отвернуться от мира на время, если так этого хочется?
— Слышал бы это мой отец. Вот кто был аристократом с консервативными взглядами. Он всегда говорил, что титул обязывает жить в соответствии с канонами.
— А ты не согласен?
— Эти принципы были верны в его время, но не сейчас.
— Франко мог бы найти другое место для бала. Ты ничего ему не должен.
— А ты жестока. Не хотел бы я встретиться с тобой в переулке темной ночью. Может, мне предостеречь Франко?
— Я просто хочу сказать, что ты имеешь право жить в своем доме так, как хочешь.
— Как хочу, — повторил он со вздохом.
Она уже готова была на чем свет ругать себя. Конечно, сам Пьетро вряд ли жаждет одиночества. Оно осталось ему после того, как ушла его любимая.
— Прости, это не мое дело, — вздохнула Рут, — но… я же вижу, нам надо об этом поговорить. О твоей жене.
Пьетро замер, словно бы она ударила его ножом. Он медленно повернулся и с любопытством взглянул на нее.
— А что ты о ней знаешь? — спросил он странным голосом.
Рут не ответила.
— Что ты хочешь узнать о моей жене?
