Впрочем, она не уверена, что его мнение для нее важно.
Вздохнув, Рут отвернулась от зеркала и… наткнулась взглядом на Пьетро, который стоял в дверях.
— Дверь была открыта, — извиняющимся тоном проговорил он.
— А я решила немного позабавиться, — сконфуженным голосом попыталась она все обратить в шутку.
— Ты заслужила это. А с чего вдруг тебе этого захотелось?
— Когда устаешь жить в постоянном горе, то покупка новых вещей может вернуть радость жизни.
Он подошел к ней и тоже посмотрел в зеркало, которое отражало элегантную, интересную женщину.
— Познакомься с Рут-Третьей, — шутливо произнесла она, указав на зеркало.
— Третьей? — удивленно спросил он.
— Раньше была Рут-Первая, но теперь она ушла. И хорошо, потому что это была скучная, глупенькая, легковерная девица.
— Кроме того, она была щедрой и ранимой, — добавил Пьетро. — Она доверяла мужчине, которого любила.
— Именно. Я и говорю — глупой. Потом она превратилась в Рут-Вторую. Ту самую, которая недавно появилась здесь.
— Я лично против нее ничего не имею и тебе не советую, — заметил Пьетро.
— Никто и не собирается говорить о ней плохо. Но… признайся, она была не самой лучшей компанией.
— Как раз наоборот, мне ее компания очень даже нравилась, — возразил он. — С ней было легко и просто, это человек, который привык больше отдавать, чем брать.
— Ты просто стараешься быть вежливым. С меня уже хватит ее общества. Я готова стать Рут-Третьей.
— И какая же она?
— Не знаю, самая лучшая, какой только может быть Рут. До сих пор я ее не знала, но думаю, что не разочаруюсь. Уж она-то наверняка не станет сидеть на месте и ждать милостей от природы, как две первых.
— Ну уж совсем-то их не прогоняй. И в них было что-то хорошее.
Она наклонила голову в одну сторону, потом в другую. Провела пальцами по волосам, поменяла положение челки.
— Никак не могу решить, как лучше, — сказала она.
— Дай-ка я попробую.
Он развернул девушку к себе и нежно коснулся ее лба и тут же ощутил под пальцами шрам.
— Прости, — сказал он.
— Больше не болит, — уверила она его. — Все давно прошло.
Хотя в душе шрам, пожалуй, еще не зажил.
— Очень заметно? — тихо спросила она.
— Нет. Только осталась тонкая линия. Совсем не видно, если не знать, что она там есть.
— Так и должно быть, — произнесла она. — Держи боль при себе, пока кто-нибудь ее не обнаружит.
Он кивнул.
— Верно, хотя и не каждому так повезет.
Пьетро снова легонько провел по шраму, потом опустил на него челку и слегка коснулся губами.
