— Граф, если вы не имеете на то крайне важных оснований…
— Имею, и очень веские! — прервал его граф; проводил адъютанта до кареты и отворил дверцу.
— В таком случае, — продолжал комендант, — я бы, по крайней мере, депеши…
— Это невозможно! — ответил граф, подсаживая адъютанта в карету. — Депеши без меня не имеют в Неаполе никакого значения. Я и об этом подумал. Трогай!
— А письма вашего дядюшки? — спросил адъютант, высовываясь из окна кареты.
— Застанут меня в М., — отвечал граф.
— Пошел! — крикнул адъютант, и карета укатила. Затем граф Ф., обратясь к коменданту, спросил его, не будет ли он любезен распорядиться, чтобы его проводили в предназначенные для него комнаты. Смущенный комендант поспешил ответить, что он сам почтет за честь это сделать; он крикнул своим и графским людям, чтобы несли его вещи, провел его в комнаты для гостей, где и оставил его, сухо ему поклонившись. Граф переоделся, вышел из дома, чтобы представиться местному губернатору, и весь день не показывался, вернувшись домой лишь незадолго перед ужином.
Тем временем семья коменданта пребывала в крайнем волнении. Лесничий пересказал, как определенно отвечал граф на некоторые доводы коменданта; он полагал, что поведение графа носило характер вполне обдуманного шага, и спрашивал себя в полном недоумении, какова могла быть причина такого сватовства, проводимого словно на курьерских. Комендант заявил, что он ровно ничего не понимает, и предложил остальным членам своей семьи прекратить при нем всякие разговоры на эту тему. Мать каждую минуту выглядывала из окна, не вернется ли граф, раскаявшийся в своем легкомысленном поступке, с тем чтобы исправить его. Наконец с наступлением темноты она подсела к маркизе, которая весьма прилежно занималась своим рукодельем и, казалось, избегала вмешательства в разговор. Она вполголоса спросила маркизу, в то время как отец ходил взад и вперед по комнате, представляет ли она себе, чем все это может кончиться. Маркиза, робко взглянув на коменданта, отвечала:
— Если бы отец добился, чтобы граф поехал в Неаполь, все было бы хорошо!
— В Неаполь! — воскликнул комендант, услыхавший это. — Что же мне было делать? Послать за священником? Или арестовать его, взять под стражу и под конвоем отправить в Неаполь?
— Нет, — отвечала маркиза, — но ведь живые, настоятельные доводы не могут не оказать своего действия ! — И с выражением некоторой досады снова опустила глаза на свое рукоделие.
